Не хочу.
Тяжело тебе придется, девочка, с таким-то характером. Хотя… может, со Стефанией будет не так уж плохо? Малышка, несомненно, не приучена держать свой нрав под контролем и явно не боится получить за это наказание. Лина вздохнула.
— Послушай, детка, я не хочу тебе врать. Я должна тебя тренировать, это так.
— Угу.
— Но… — как бы спрятать горькое лекарство в сладкой оболочке? — Но с чего ты взяла, что это скучно?
— Ага-а… — В голосе малявки, все таком же обиженно-недоверчивом, проскользнули первые нотки надежды.
— А как ты думаешь, почему у меня так хорошо получается танцевать?
— Потому что тебя учили!
— Только поэтому? — поддразнила девушка, быстро сбрасывая туфли на шпильках.
— Что ты делаешь? — изумился любознательный ребеночек.
Но Лина только загадочно приложила палец к губам, как бы невзначай оглянувшись на дверь. Диана тихонько ахнула и быстро зажала себе рот — по-детски, обеими ладошками. Светлые глаза ребенка радостно просияли.
Лина быстро покопалась в сумке, достала дисковую коробочку и установила на подоконнике. Коробочка пискнула, и девушка торопливо отобрала нужную мелодию. Вот эта подойдет.
— На диван! — скомандовала феникс, и вредная подопечная безропотно исполнила приказ. Соскочила обратно, быстро-быстро схватила с пола три мягкие игрушки, покидала на диван, затащила туда же несопротивляющуюся Мини и пискнувшую Макси.
Девочка ждала зрелищ.
Ну что ж, малышка, считай, тебе повезло.
Лина встала в центре комнаты. На пробу тряхнула головой. Нет, волосы не удержатся. Ну и пусть.
Тряхнуть еще раз, освободить темно-каштановую волну, ощутить знакомую легкость, пьянящую беззаботную радость… и поднимающуюся откуда-то из глубины волну тепла, просто жара.
Коробочка запищала, подстраивая звук, и Лина замерла. Голова чуть склонена к плечу, левая рука у груди, правая чуть наотлет. В этот миг каждый видит в танцовщице свое: кто-то цветок, кто-то статуэтку, кто-то — сжатую пружину, а кто-то — замершую на взлете птицу, готовую в любой миг рвануться вверх.
И зазвучала музыка…
С первыми тактами замершее тело ожило: под нарастающий гитарный перезвон гибкая фигура взметнула над головой изящные смуглые руки. В ладонях прорезался серебряный блеск, в глазах — колдовской огонь, и манящая, неодолимо притягательная улыбка расцвела на ярких губах.
И первый нож, сорвавшись с нежных, таких маленьких с виду ладоней, серебряной каплей уходит в стену.
Фуэте… фуэте.
Восторженный «ах» малышки.
Второй нож рвется с рук, пляшет меж ладоней, к нему присоединяется третий, они пляшут, пляшут, скользя по коже, серебристой змейкой извиваясь у лица, и порхают над головой.
И тонут в стене.
Три ножа.
Четыре.
Гитара плачет и рвется, темп все убыстряется, и тело словно обвивает гибкая змея… нет, лента… нет, облако ножей!
Фуэте. Гран батман. Тонкая фигурка мечется в блистающем облаке, изгибается, поводя плечами… и вдруг облако срывается в вихрь. Рыбьим косяком, птичьей стаей ножи проносятся по воздуху и ложатся у ног танцовщицы.
Кроме одного, замирающего на раскрытой ладони.
Лина ловит восхищенный взгляд и нарочито небрежно сообщает:
— Танец с кинжалами.
— Оох… — малышка, кажется, растеряла все слова. Она робко трогает один из ножей. — Ох ты.
— А вот теперь подумай, реально ли научиться танцам, не умея подчинять ножи своей воле? А нетренированное тело? Будем учиться?
— Да!
Подопечная не принадлежала к малопочтенному племени лентяев. Наоборот, девчонка загорелась так, что пришлось осаживать и удерживать.
Параллельно Лина присматривалась к «птенцу».
А ничего. Хороший глаз, очень неплохая реакция. Да и координация что надо. С поправкой на детский возраст так вообще хорошо. А еще понравились глаза и улыбка. И почти невероятная для феникса открытость — Диана поверила наставнице сразу и безоговорочно. Безбоязненно.
— Так хорошо?
— Годится. Только плечи отведи. Вот так.
— Так хорошо?
— Хорошо.
Лина и сама невольно загорелась, заразившись от подопечной неуемным энтузиазмом, и первое занятие заметно затянулось. Окно-хамелеон постепенно наливалось прозрачностью, пропуская постепенно гаснущий за окном свет, на крошке-приемничке давно закончились отведенные на два часа танцевальные мелодии. Макси, пользуясь тем, что хозяйка и Мини капитально отвлеклись, потихоньку смоталась куда-то и вернулась, еле переваливаясь, чуть не лопаясь от обжорства… а они все занимались и занимались.
В разгар сложного приема, блистательно наложившегося на музыку, в комнату заглянула Стефания.
Темные глаза остановились на разгоряченной Диане, на Лине, и старшая феникс улыбнулась:
— Хотите кофе?
Кажется, она была довольна.
Глава 27
Призыв
— А я очень люблю бегать с Митькой.
— С кем?
— С моей собакой. Он такой большой и лохматый. Вообще-то его Микаэль зовут по паспорту, но ему не подходит. Он Митька. Такой… — бледные руки неопределенно показали в воздухе нечто большое и лохматое.
— Понятно.
— Мы с ним наперегонки бегаем. В озере вместе купаемся. Вадим Александрович… а я буду ходить? — Светлые глаза девятилетнего ребенка посмотрели недетски серьезно.
Дим улыбнулся твердо и спокойно. Чтоб не допустить даже тени неуверенности.
— Конечно будешь.
Ходить мальчик не будет никогда. Даже с закрытыми глазами он мог почувствовать серо-красный сгусток на худой спине парнишки. Слишком серьезное ранение. Позвоночник. Но знать об этом он не должен.
Призыв — мягкий толчок в виски — Дим ощутил сразу. Но уйти просто так было нельзя. Нельзя, когда глаза вот так светятся надеждой.
— Будешь. Причем довольно скоро. Я обещаю. Подслушал тут один разговор наших костоправов.
Пока он увлеченно излагал только что придуманный разговор, давление на виски постепенно усилилось до неприятного. Стражи торопятся. Дим машинально «проверил» Лёшку. Если это очередная охота, то Лёшку тоже должны были выдернуть. Ну-ка… нет, братишка, судя по всему, в этот момент не думал ни о каких Сводах и Стражах, а торопился домой. Усталый, но, похоже, без единой царапинки и — Дим усмехнулся — в довольно романтическом настроении.
Значит, у Стражей разговор только к нему. Что ж, это к лучшему. Пусть Лёшка немного отдохнет от бурной жизни.
