– Ты кто это такой? – недоуменно остановился боярин Леонтьев. – Откель меня знаешь?
– Так ты, княжич, у нас на Шексне по зиме оброк монастырский с тоней собирал, – утер нос рукавом паренек. – Я тебя и запомнил. Платон я, из Зуймы.
– Кто-о? – изумился Софоний Зорин.
– Платон… Платошка. Или Тришкой иногда родители кличут. – Паренек снова вытер нос.
– Здесь-то ты как оказался, Тришка-Платошка?
– Дык с обозом пришел. Монахи из обители Кирилло-Белозерской обоз целый князю Воротынскому в подарок прислали.
– Не повезло князю Михайле, опять обирают, – хмыкнул боярин Зорин, притянул к себе один из кулей, открыл. – О, снетки! Опять белый суп всю неделю есть будем.
– Отчего же не повезло, боярин, коли подарок такой богатый? – удивился смерд.
– Монастырские подарки лукавы, – зевнул уставший за день Тимофей Заболоцкий. – Коли пришлют, отдариваться надо. Меньше, нежели подарили, не дашь, нехорошо выйдет. Посему вклад завсегда дороже подарка выходит. И на что тогда братии торгом заниматься, коли с подарков прибытка всяко более?
– Чего-то моим бате с матерью обитель никаких подарков не присылает, – парировал паренек.
– Тебе сколько лет-то, дитятко?! – громогласно поинтересовался боярин Заболоцкий. – Поди, семнадцать ужо стукнуло? Давно пора свой двор и дом заиметь, а ты все про батю с мамочкой поминаешь.
– Так чтобы хозяйством своим обзавестись, работать и работать не един год надобно. Это у вас, бояр, все легко. Токмо оброк собираете да гуляете хмельными в кафтанах со шнурами.
– Что-о?! – Не выдержав подобной наглости, бояре Зорин с Заболоцким ринулись на наглеца, но тот нырнул под телегу, тут же перекатился за соседнюю, перебежал куда-то дальше и затихарился.
– Я ведь тебя найду, паршивец, – заглядывая под каждый возок, пошел по двору Софоний. Хмельной Тимофей быстро махнул на языкастого смерда рукой, Басарга и Илья Булданин поиска не начинали вовсе. Бочонок вина и кувшин пива навевали на них слишком крепкие мысли о сне.
– Брось его, Софон! – предложил Заболоцкий. – Завтра монахам пожалуемся, они его сами выдерут.
– А удовольствие? – резонно ответил Зорин.
– Токмо и знаете, что драть да развлекаться, – ответил откуда-то невидимый смерд. – Вот вам бы каженный день сети в мерзлой воде попроверять да опосля рыбу выпотрошить и солью всю перетереть – вы бы поняли, каково ваш оброк добывается.
– Где же ты, паршивец? – резко повернулся на голос Софоний, заглянул под одну телегу, другую, но все впустую.
– Так ты что, боярскому оброку завидуешь, Тришка-Платошка?! – рассмеялся Илья. – Смотри, награжу тебя жизнью боярской – через год обратно в рыбаки запросишься, да поздно будет.
– Хуже рыбака жизни быть не может, боярин. Побывал бы в нашей шкуре, так бы не го-о-ой-ой-ой!!!
Это боярин Зорин, внезапно перемахнув через телегу, поднырнул под другую и за ухо вытянул нахального смерда на свет:
– Попался?!!
– Обожди, Софон, дай поговорю с паршивцем, – попросил друга Булданин. – Так что, Тришка-Платошка, не желаешь боярской жизни испробовать?
– Ты чего, дружище, хочешь его в закуп позвать? – догадался Зорин. – И на что тебе этакий буян? Ни ума, ни послушания.
– На что в сече ум и послушание? – пожал плечами малорослый Илья. – Там наглость бесшабашная куда полезнее. Наглости у паршивца, вижу, в избытке. Ну, а послушанию плеть быстро научит. Знаешь, что такое плеть, Тришка-Платошка?
– Зря уговариваешь, друже, – подал голос Басарга. – Он у монастыря в крепости. Не возьмешь.
– Неправда! – встрепенулся паренек. – Это отец крепостной. А я под монастырь еще не записывался, я вольный.
– Ты гляди, Софон, он уже согласен, – хлопнул Зорина по плечу боярин Булданин. – Давай, Тришка-Платошка, айда ко мне в дружину. Будет тебе жизнь истинно боярская. Есть от пуза, одеваться задаром, спать в тепле. А что в сечу с мечом – так то всего пару раз в месяц случается.
Бояре рассмеялись.
– Вы на Белом озере в шторм ни разу не попадали, – вскинулся паренек. – Вот тогда бы вы знали, что такое настоящий ужас! А в сече те же люди, с ними можно справиться. Это с морем никак.
– Сколько хочешь, чтобы в закуп ко мне пойти? – решился вступить в разговор Басарга.
– Почему к тебе? – возмутился Булданин. – Я его первый приметил!
– У вас холопы есть, а у меня нет.
– И то верно, – сонно потянулся Тимофей. – С холопами боярину Леонтьеву надо подсобить. Так что, Платон-Тришка, какую плату попросишь, дабы мечту осуществить? Подпись под грамоткой одной поставишь – и боярская жизнь твоя.
– Сто рублей! – выдохнул паренек.
– Да ты умом тронулся! – расхохотались друзья. – Казна за боярина двадцать платит, чтобы из полона выкупить, а ты за себя сто хочешь! Ты чего, тайным князем себя считаешь?
– Ну… Десять? – снизил ставку рыбак.
– Половина знатного боярина?
– А пять рублей заплатите?
– За пять рублей можно пять хороших скакунов купить, Тришка-Платошка, – возразил Илья. – Чем ты лучше лошади?
– Лошадь тебе, боярин, ни костра не разведет, ни одежды не почистит, ни поручения не исполнит. А еще я грамоте обучен! И читать, и считать умею!
– Четыре рубля тебе за волю заплачу!
– Ну, давай хоть четыре, боярин, – смирился паренек.
– Вот и славно! – обрадовался Булданин. – Пошли, грамоту закупную составим, и спать. А то глаза слипаются, просто мочи нет.
* * *
Утро пришло с сильнейшей головной болью, жаждой и невероятной усталостью. Насилу поднявшись, Басарга обнаружил на себе четыре свежих кровоподтека, на полу – спящего в обнимку с Ильей Булданиным новоявленного холопа, а на столе – подписанную закупную грамоту. Боярин Леонтьев, правда, не помнил, заплатил он пареньку за свободу или нет? Но решил, что да. В конце концов, пьяны были они, а не рыбацкий сын. Уж Тришка-Платошка своего точно не упустит.
– Господь всемогущий, больше никогда в жизни к хмельному не прикоснусь, – дважды для надежности перекрестился Басарга и стал одеваться. Его друзья могли спать еще хоть месяц, а ему требовалось исполнить немало дел.
Взяв из княжеской конюшни резвого скакуна, еще до обеда боярин Леонтьев успел внести в холопий реестр договор о закупе в Поместном приказе, отметить указ о своем назначении в Монастырском, выписаться из отцовского реестра в Разрядном. Только после этого он действительно перестал считаться боярским сыном из Воротынского княжества и стал боярином Двинской земли.
Впрочем, оставалась еще одна формальность… Но с ее решением помог боярин Софоний Зорин, во второй половине дня приведший друзей к большому тихому дому в стрелецкой слободе.
