— Так же, как и ты. Не возвращаться же мне домой после того, как я прикипел к этой земле?
— А я вот возвращаюсь, — ответил Тихон.
— Куда?!
— Домой. В Иркутск.
— Вот как… И что же ты хочешь там найти?! Свое Эльдорадо? Что тянет тебя?
«Голоса», — хотел сказать Тихон, однако почему-то решил, что друг не поймет.
— Не знаю. Я прибился к этим людям, — он показал на мертвых. — Конечно, не по своей воле, но так получилось… Они когда-то жили здесь. Решил, что приду сюда с ними, а потом отправлюсь туда, где жил раньше. В Полосу. Хочется вспомнить все…
— Советую не слишком распространяться о желании уйти к Полосе.
— Почему?
Алекс не ответил. Взгляд его стал неожиданно теплым.
— Ладно, забудем! Я рад тебя снова видеть, — и Эджертон впервые с момента встречи обнял Тихона.
Это было странно для человека, ранее не проявлявшего излишней эмоциональности. Алекс, которого помнил Тихон, был человеком жестким и решительным, не склонным к проявлениям нежности. Тем более удивительным казалось его перерождение. А еще та сила, которую чувствовал в нем Тихон. Что-то необычное произошло с Алексом.
— Знаешь… Я хочу уйти, но один… Эта девушка, Амина… — Тихон сделал паузу, желая убедиться, что Алекс его внимательно слушает. — Я могу рассчитывать на то, что с ней все будет в порядке?
— Понимаю. Но не могу тебе ничего гарантировать. Вандермейер иногда непоследователен в своих поступках. Сегодня он скорее выпустит кому-нибудь кишки, чем позволит надругаться над женщиной. А завтра сам обиходит какую-нибудь понравившуюся ему бабенку. Иногда он человек до крайности сентиментальный. Знаешь, я даже раз видел, как он плакал. Кто-то нашел старый модный журнал с картинками и хотел пустить на костер, но Фриц вытащил из огня уцелевшие страницы и плакал над ними. Представляешь?! Не помню, что там привлекло его внимание, но это произвело на меня впечатление. Правда, потом все равно бросил журнал в костер. И даже кого-то пристрелил в тот день.
— Выходит, он буйный? Сумасшедший?
— Я бы так не сказал. Скорее, неопределившийся. Есть люди, которых бросает из крайности в крайность. Так вот он — один из них. Кажется, таким был и ваш царь Грозный. Вот уж не хотел бы я, чтобы у Вандермейера было столько власти. Никакого алкоголя не хватит.
— Что же делать?
— Рвать когти, — не задумываясь, ответил Алекс. — И забирать девчонку с собой. Только так. И лучше возвращаться на север.
— Но мне нужно в Иркутск. В Полосу. Я не могу взять ее с собой туда. Это опасно.
— Что тебе делать в Полосе?
— Не знаю. Есть множество причин.
— И ни одна из них не стоит того, чтобы доверить ее другу? — усмехнулся Алекс.
Он терпеливо ждал ответа. На ментальном уровне Тихон опять ощутил слабое прикосновение. Будто Алекс, обладающий заведомо большей силой, чем Тихон, испытывал новые способности друга.
— Вот что я тебе скажу, — произнес Алекс, и ощущение прикосновения пропало. — Не бояться за себя, если тебе есть о ком заботиться — это эгоизм! У тебя нет выбора. В любом случае ты обязан быть с ней.
«Но ведь я сам по себе», — хотел возразить Злотников, но промолчал. Ведь с того момента, как он встретил Амину, это не было правдой.
— Я постараюсь улучить момент и помогу вам уйти, — предложил Алекс.
— А ты? Не пострадаешь, если Вандермейер узнает, что мы сбежали?
— За меня не переживай. Вандермейер хоть и тот еще тип, но я ему нужен.
Тихон неожиданно вспомнил Мирбека, который тоже страдал припадками безумия, и посчитал своим долгом предупредить о возможном появлении его отряда, где-то затерявшегося, но представляющего серьезную опасность.
— Спасибо, я скажу об этом Фрицу, — сказал Алекс. — Ну, пожалуй, пойдем ко мне.
Они вошли в поселок. По дороге Тихон поинтересовался, чем занимался Алекс все эти годы.
— Разными делами. Не всегда правильными. А теперь, как видишь, я нечто вроде моральной поддержки для Вандермейера. Можешь считать это моей новой профессией. А ты?
— Специалист по импорту-экспорту, — уклончиво ответил Тихон.
— Контрабандист, значит, — догадался Алекс. Он улыбнулся. — Так это благодаря таким, как ты, люди в Резервации не совсем еще позабыли, что такое дары цивилизации?
Тихон усмехнулся:
— Какие дары. Несут ли они пользу? Да и мой товар оказался больше не нужен.
— А где они теперь — благодарные профессии? — сказал Алекс. — Помнишь, как мы впахивали с тобой в шахтах?
— Да, было времечко. Помню, ты всегда говорил, что будешь волком-одиночкой. Не женился? — спросил Тихон.
— Нет.
Злотников не сомневался, что Алекс ответит отрицательно.
— Может быть, когда-нибудь и создам семью, — добавил Алекс.
— У тебя есть кто-то на примете? — задал Тихон бестактный вопрос.
— Есть, только она далеко отсюда. Я надеюсь, что мы встретимся, — на лице Алекса появилась отстраненная улыбка, будто он унесся на мгновение в это «далеко». Кажется, он что-то не договаривал. Тихон подозревал, что и у Алекса случилась в прошлом трагедия, о которой он предпочитал не говорить.
— А ты помнишь, как мы с тобой там, в шахте, думали о том, чтобы начать новую жизнь? — спросил неожиданно Алекс.
— Да, помню, — ответил Тихон.
Алекс вздохнул и остановился.
— Знаешь, кем я только не побывал за эти годы, но ни разу не сделал ничего стоящего! Пока не случилась одна история, из-за которой я и оказался здесь. Теперь-то я точно знаю, что нашел свое место и реально могу делать что-то нужное.
Тихон вспомнил их разговоры на пороге смерти, в темном пространстве шахты, где не хватало кислорода. Они действительно говорили о том, чтобы кардинально изменить свое будущее. Не исключено, что это в какой-то мере поспособствовало их чудесному спасению. Но нынешняя профессия Тихона не предполагала альтруизма и самопожертвования. И, в отличие от Алекса, он до сих пор находился на распутье.
— Завидую тебе, — сказал Тихон. — Я часто вспоминаю тот наш уговор. А ведь я уже забыл, что это такое: быть полезным и нужным…
Он вновь почувствовал упругое касание энергии. Уставился на Алекса, и ощущение прикосновения сразу прошло.
— Ну, ладно, хватит ностальгировать. Идем! — сказал Эджертон.
* * *
В поселке преобладали крохотные лачуги. Видимо, для того, чтобы меньше расходовать тепла. И тот дом, к которому его привел Алекс, не был исключением. Метров пять в ширину и столько же в длину.
— Так вот где ты живешь?
— Скорее, ночую, — уточнил Алекс.
