Они терпеливо ждали, внимательно рассматривая Тихона. А ему, заранее угадавшему их лица и характеры, неприятно было сознавать, что, в отличие от него, для них это знакомство — первое.
«Что ж, я должен произвести на них впечатление», — подумал Тихон.
— Господа ученые и военные, — начал он, — я знаю, что с моей помощью вы хотите собрать как можно больше информации о Полосе. А может быть, даже рассчитываете на нечто большее. Уважаемый господин Храмцов может даже продемонстрировать вам некоторые изменения, произошедшие со мной с момента последнего официального медицинского освидетельствования. Эти изменения, как он считает, носят необычный характер. В общем-то, он прав.
Храмцов озадаченно посмотрел на Верховцева. Впрочем, и остальные повернулись к доктору, как будто требуя объяснений. Но доктор в ответ пожал плечами.
Сделав паузу, Тихон продолжил:
— Хочу подтвердить, что некоторые странные особенности действительно произошли со мной с момента пребывания в Полосе и по возвращении оттуда. А может быть, даже и раньше. Не знаю, почему так случилось, так что на этот вопрос едва ли вы сможете получить ответ. Зато я могу рассказать другое. В последние недели меня посещают разного рода видения, в частности, связанные с Полосой. И я хотел бы рассказать вам то, что увидел в своем последнем сне.
— С чего вы взяли, что мы интересуемся вашими снами? — откликнулся Храмцов. — Мы выслушаем вас только при условии… — он внезапно умолк, заметив, как генерал Антонов сделал ему предостерегающий жест рукой.
— Начинайте, — перевел этот жест майор, обращаясь к Тихону.
У Храмцова вспыхнули искорки в глазах, но, кроме Тихона, никто этого не заметил. Значит, у них нет единого мнения на его счет.
— Мой рассказ может показаться вам странным и даже фантастическим, — сказал Тихон. — Я не уверен в том, что видел это своими собственными глазами. Скорее, получил что-то вроде послания. Но у меня есть ощущение, что все это правда. Я могу точно сказать, как появилась Полоса и что она собой представляет…
Рассказывая, он сосредоточился на гипотезе, наиболее доступной пониманию: после ядерных взрывов произошло невероятное — в наш мир просочился другой, существующий в параллельной реальности. И Полоса — его порождение.
Никто не прервал Тихона, не выказал сомнения по поводу его рассказа и некоторых подробностей увиденного. Очевидно, эти люди давно привыкли к разного рода невероятным сведениям о Полосе, в отношении которой постоянно открывались какие-то новые факты. Когда Тихон закончил, в лаборатории на некоторое время царило молчание, словно каждый пытался заново прокрутить в памяти его историю.
— Ну что ж, это все довольно любопытно, — первым откликнулся генерал. — Если, конечно, он не рассказал нам красивую сказку.
— А что это был за город? Тот, из которого вы попали в другой мир, — поинтересовался Храмцов. — Иркутск?
— Да. Мне так показалось.
— Что ж, вполне естественно. Но ведь в Полосе исчезли и другие города, — фыркнул Храмцов, но осекся, заметив, что никто не поддерживает его иронию.
— Из вашего рассказа я понял, что город вы видели сверху, — сказал майор. — Можете по памяти нарисовать, хотя бы схематически, как выглядели появившиеся трещины?
Тихон задумался лишь на мгновение.
Он попросил у Верховцева планшет и нарисовал орнамент в виде сплетения вертикальных и горизонтальных волнистых линий. Майор Гузенко взглянул на рисунок и повернулся к Тихону.
— А вы ничего не замечаете странного в этих узорах? — спросил он, постукивая пальцем в местах скрещения линий, и выжидательно посмотрел на Тихона.
Поразительно, что Тихону не пришла догадка раньше, когда он выводил эти линии. Во сне он не понял того, что оценил его взгляд сейчас, после слов майора. И теперь он с удивлением обнаружил, что волны орнамента, если смотреть на них под углом, образуют симметричный ряд крестов со сглаженными, закругленными, углами.
— Это похоже на свастику, — ответил он.
Верховцев посмотрел на рисунок через плечо Тихона.
— Верно, похоже. Гаммадион. Свастика. Коловрат. Мандзи. Ярга. Древнейший солярный символ.
Да, это была свастика — древний символ вечного круговорота Вселенной, когда-то оскверненный дьявольским легионом жестокосердного монстра с маленькими усиками. Очевидно, с определенной целью — чтобы лишить доверия к святым знакам, берущим начало из глубокой древности…
Храмцов тоже взглянул на рисунок и присвистнул, сразу уловив нюанс.
Майор передал планшет генералу. Тот поднял брови, явно обескураженный. Майор извлек из кармана свой планшет, компактный, с голографической матрицей. Отыскав нужный файл, он показал всем фото земной поверхности, слегка размытое, но все же сохранившее подробности рельефа.
Все уставились на возникшее в воздухе изображение. Рисунок Тихона и вправду оказался похож на то, что продемонстрировал майор. Это был сфотографированный с большой высоты разрушенный город. Сквозь обугленную почву и оплавившийся асфальт, сквозь развалины проступали огненно-рыжие линии — вероятно, языки подземного огня. Именно так, как нарисовал Тихон — пересекающие друг друга жирные волны, постепенно тающие к концам. Если смотреть, немного наклонив рисунок, то сплетения поперечных и горизонтальных линий образовывали кресты характерной формы.
— Снимок из космоса, — сказал майор. — Последнее фото этого района буквально за секунды до того, как все погрузилось в туман. Как видите, совпадает.
— Это не доказывает, что мы должны ему верить. Снимок он мог где-нибудь подглядеть, — с сомнением произнес Храмцов.
— Исключено, — ответил майор. — Спутник вышел из строя в тот момент, когда это все началось, и не успел передать данные. Его сняли с орбиты всего неделю назад. А до вчерашнего дня никто эти фотографии не видел. Мы получили их только сегодня.
Верховцев взял в руки листок с рисунком.
— Позвольте полюбопытствовать?
Он попросил майора перевести фото в плоское изображение и наложил картинку Тихона сверху. После масштабирования спутниковой фотографии все линии на рисунке и на фото совпали почти в точности.
— Вот видите, это явно не случайность, — сказал Гузенко.
— И вам это не нравится, — хмыкнул Храмцов. — Мне, впрочем, тоже.
Майор провел указкой по огненным линиям на фото.
— Если бы грунт действительно разрезало так, как мы видим, то рассеченная земля под городскими кварталами обязательно провалилась бы. Но этого не произошло. Город цел, это отмечают наши наблюдатели. Я сам участвовал в нескольких коротких вылазках и могу сказать то же самое. Впрочем, я пробыл там очень недолго и не мог увидеть весь город…
Он выжидательно посмотрел на Тихона.
— Да, верно, — согласился Тихон и проткнул пальцем голографическое изображение, показывая на участок в центре Иркутска. — Я был в этом месте. Город выглядит поврежденным, но чтобы зияли провалы — этого я не заметил.
