— Этому есть только одно объяснение, — сказал Верховцев. — Похоже на то, что землю просветили изнутри. Будто по трафарету.
Храмцов оторвался от фотографии и взял в руки рисунок Тихона.
— Надо же, свастика. Не вход ли в легендарную Шамбалу обнаружил наш добровольный исследователь Тихон Злотников?
— Уж вы скажете… — произнес Гузенко.
— А что, разве это противоречит его рассказу? — сказал Верховцев. — С помощью силы света он телепортировался в другой мир. Скажете: фантастика? А то, что Полоса существует — разве не фантастика само по себе?
Все повернулись, услышав кряхтение генерала. Он тяжело поднялся со своего места. Тихон с опаской поглядел на его трость.
— Вот что я скажу, — начал генерал. — Мне по хрену, каким образом и куда Злотников телепортировался. В шамбалу или в ембалу… Достаточно того, что я узнал. Эти твари могут угрожать нам, людям, самым недвусмысленным образом. И я вижу только одно рациональное зерно в его рассказе: существа живут где-то там… внутри Полосы. Они явно что-то замышляют против нас. И мы должны их уничтожить!
Генерал многозначительно посмотрел на майора.
— Привести в действие так и не сработавший детонатор? — догадался тот.
— Что ж, молодец, — ответил генерал. — Еще не выжил из ума, как эти яйцеголовые. К чему лишние разговоры? Жахнуть — самый верный способ! Кроме того, можно еще добавить мощности. За полгода мы поднакопили кой-чего. Моя бы воля — жахнул бы прямо сейчас. Но, увы, решение принимают политики. Впрочем, проблем я не вижу, многие будут только за…
— Разве вам мало того, что уже случилось? — спросил Тихон.
Генерал побагровел и наверняка пустил бы в ход свою трость, но майор поспешил разрядить ситуацию.
— А что лучше, ждать когда прорвет? Вы знаете про выбросы? Про то, что Полоса расширяется?
— Да, я говорил ему, — ответил за Тихона Верховцев.
— И как вы предлагаете нам поступить? — напирал майор.
— Что он может предлагать, ссыкун переделанный? — рявкнул генерал. — Критиковать все любят, и никто не хочет заниматься грязной работой! Я вам больше скажу, господа: если мы основательно не займемся этими тварями, они вскорости займутся нами. Сдохнем все. И вы в том числе!..
Обдумывая свой ответ, Тихон внимательно посмотрел на каждого. Все они были разными людьми, но не было возможности обратиться к каждому из них в отдельности и подобрать для каждого нужные слова. Да если бы еще эти слова пошли впрок. Генерал — человек с каменным лбом и непробиваемым мозгом. Такому хрен что объяснишь. Майор — достаточно живо реагирующий человек, но и он жертва своей командно-приказной жизни, ограниченной в правилах выбора действий. Храмцов — из тех молодых спецов, что свой карьерный успех связывают исключительно с уникальностью собственного интеллекта, считает ниже себя любого, кто не смог добиться каких-то высот, а в душе презирает всех из этой компании. Верховцев — самый ненормальный из четверых. Но если до кого Тихон теперь и желал донести свои мысли, то в первую очередь до Верховцева. Доктор казался единственным союзником. Особенно после того, как ярко выразил недовольство идеей генерала заслать отряд и устроить взрыв в Полосе.
— Вы не можете соперничать с тем, что сильнее вас, — начал Тихон. — Но почему вы считаете, что от Полосы может исходить только зло? Исключительно потому, что в ней обитают существа, чей образ мыслей идет в разрез с нашими привычными понятиями о добре и зле? Знаете, почему люди в основной своей массе считают, что албасты похищают детей ради людоедства? Потому что так думать проще. Их называют демонами, они вызывают отталкивающее впечатление, но именно миф людоедстве сводит этих существ до уровня примитивных нелюдей. Мерзких, убогих, гнусных тварей, которые только и думают о том, как бы сожрать младенца посочнее да пожирнее… А если они похищают детей для другой цели? Я не знаю этой цели. Но в их действиях есть смысл. Нам кажется, что они делают зло. А они, может быть, считают, что, утаскивая этих детей, спасают их от еще большего зла? В своих видениях я видел детей живыми. А существа, которые забрали их, не похожи на злобных тварей. Скорее они похожи на добрых учителей… Вижу ваше сомнение. Я и сам не принял решения. Одна часть моего сознания верит тому, что я видел. Другая сопротивляется. Поймите, мы не знаем, что такое Полоса. Но если она начнет разрастаться и дальше поглощать наши земли — кто тогда сможет выжить? Но эти дети — уже там! И мы можем быть за них спокойны. Мы должны изменить свою политику в отношении Полосы. Что, если ли видимое нами зло от нее на самом деле обернется благом?.. Почему никому даже в голову не приходит представить и Полосу, и этих существ в другой ипостаси.
— Приходит, приходит в голову! — перебил его Храмцов. — Слышали мы уже такое! Мол, открываются врата в новый мир, но только детям дозволено оказаться в нем. Вот одно из тех воззваний, которые распространяются приверженцами неуловимых скитников!
Храмцов вынул из кармана мятый листок и швырнул Тихону. Развернув его, Тихон пробежал глазами первый же попавшийся абзац.
* * *
Когда-то сказано было: будьте как дети, ибо их есть Царствие небесное. А теперь мы пришли сказать вам — только уподобившись детям, пройдете вы сквозь огненный крест! Станьте детьми, идите в Полосу. Умрите там, или воскресните!'..
* * *
Не дождавшись, когда Тихон дочитает, майор Гузенко вырвал листовку из его рук и потряс ею.
— Я тоже читал эти листовки! Идите и умрите! Не тому ли учат всех глубоконеуважаемые скитники и те фанатики, которые считают их за пророков. Вы соображаете, к чему призываете?! Ваша проповедь мерзка и убога.
— А подробнее можно? — спросил Тихон. — Про скитников.
Храмцов не удержался от комментария.
— Уже с января возле Братска, Зимы, Черемхова и других поселений нами замечены неизвестные личности, пропагандирующие апокалиптическое учение о так называемом «поглощении миров». Сектанты призывают людей отправляться в Полосу. Где они должны якобы принять, как это они называют, «достойную смерть», если окажется, что нет возможности выжить. Тогда, мол, их души родятся заново с тем, чтобы попытаться снова, как они говорят, «войти во врата». А тем, кто сумеет выжить, обещана другая родина — мир, где нет «ни правительств, ни дьявольской силы золота, ни зла, ни стяжательства». И это все они распространяют в своих дурацких воззваниях!
— В самом деле! Вы нас что, за дурачков держите!? — взорвался Гузенко. — Что за пропаганда?! Вы рассуждаете как подонок! Как можно похищать детей? А как же матери? Отцы? Их чувства вас не волнуют?
Снова встрял Храмцов:
— Простите, у вас есть дети?
Тихон затравленно посмотрел на него. Этот вопрос был как удар под дых.
«Отдал бы я своих детей неизвестно кому и неизвестно зачем? Не знаю. Но, возможно… если бы оставался шанс, что это спасет их от худшего конца…»
