— Мы можем использовать его в своих целях? Мне нужна полная уверенность, — спросил генерал.
— Заверяю вас, — ответил Храмцов.
— А паранормальные способности? Он не навредит моим людям?..
— Завышены, но незначительно… Мы сделали блокировку.
— Ну что ж, завершайте, а я должен принять окончательное решение.
— Удачи, господин генерал!..
Тихон открыл глаза и увидел, что Храмцова и Антонова в комнате нет. Оба стояли в коридоре, и силуэты их отражались на стеклянной двери.
«Значит, не помогла им блокировка, если я могу слышать на таком расстоянии! И они об этом не знают!»
Но тут же возникла другая догадка:
«Или не стали ничего блокировать, а скрыли это от генерала. И сделать это мог только… Храмцов! Ну, конечно же!»
Глаза немного привыкли к тусклому освещению лаборатории. Он увидел, как возвращается Храмцов.
— Ну, как вы? — бесчувственным голосом спросил тот.
— Вы выяснили что-то важное для себя? — вопросом на вопрос ответил Тихон.
— Допустим.
— И как вы намерены поступить со мной? Я спрашиваю о вас лично. Есть ли у вас какой-то особый интерес ко мне? Если да, мы можем договориться.
— Договориться? — Храмцов усмехнулся. — За кого вы меня принимаете? Я здесь никто. Ноль без палочки. — И, прежде чем покинуть лабораторию, вызвал охрану.
Тихон повернулся к доктору.
«Что происходит? Старик, ты надул меня?» — говорил его испепеляющий взгляд. Но Верховцев невозмутимо посмотрел на него и продолжил отсоединять провода.
* * *
Его разбудил грохот за дверью карцера. Запоздало нахлынуло предвидение, и Тихон еще до того, как дверь открылась, догадался, что это Храмцов.
В отличие от Верховцева, молодой человек сумел получить разрешение войти в камеру. Бегло он осмотрел помещение.
— Не слишком шикарно, да? — спросил Тихон. Ему не хотелось выглядеть напряженным.
— Вы обратились по адресу, — перешел к делу Храмцов. — Только с вашей стороны неосторожно было делать такое заявление в лаборатории. Мне пришлось кое-что удалить из видеозаписей. Впрочем, к делу. Я обдумал ваше предложение и вот что скажу… Во-первых, условия выдвигаю я. Во-вторых, я догадываюсь, что вы можете у меня попросить. В-третьих, даю слово, что выполню ваши требования, если вы выполните мои. Я должен признать, что ошибался насчет вас. Я думал, что это все-таки какой-то психоз с этими вашими видениями. Но у меня нет причин не доверять результатам тестов. Вы не врете! В конце концов, я принимал участие во многих опытах Верховцева и разбираюсь в этом. Так что остается только разобраться с тем, что я могу получить от вас. Естественно, предложив что-то взамен.
Храмцов протянул Злотникову небольшую фоторамку. С волнением Тихон взглянул на экран и узнал Амину. Изображение было динамичное, несколько секунд записи. Девушка напряженно смотрела в объектив снимавшей ее камеры и даже, казалось, хотела что-то сказать, но, видимо, ей приказано было молчать. Чья-то рука вдруг коснулась ее плеча. Камера съехала в бок и выхватила мальчишку. Нусуп. На нем объектив задержался буквально секунду-другую и снова вернулся к Амине. Тихон заметил, что оба они изменились, сильно похудели с того времени, когда он видел их последний раз.
— Это сегодняшняя съемка, — сказал Храмцов.
Возвращая рамку, Тихон с трудом сдерживал дрожь в руках.
— Итак, ваши друзья живы. Но в любом случае сбежать без чужой помощи, чтобы спасти их, вам будет не так-то просто.
— Вы говорите — сбежать? Хотите освободить меня? Прямо сейчас?
Храмцов качнул головой.
— Послушайте, ну вы совсем отупели здесь. Я же сказал — интерес за интерес. Какой мне смысл помогать вам за просто так?
— Простите мою недогадливость, — натянуто улыбнулся Тихон.
— Насколько я понимаю, ваши новообретенные способности не предусматривают умения управлять другими людьми. Иначе вы давно бы — тю-тю…
«Ошибаешься… просто мне одного раза хватило», — подумал Тихон, вспомнив Мирбека.
— Как вы, должно быть, поняли, генерал Антонов намерен довести начатое им дело до конца. Отправить в Полосу новую спецгруппу. Однако у тех людей, с которыми я связан некими узами, на этот счет свои резоны. Вы все-таки пойдете в Полосу. Но…
Храмцов выждал паузу.
— Но сделаете все, чтобы взрыва не произошло. Вы поняли? Не произошло!
Он с нажимом повторил это еще раз.
— Как видите, наши с вами интересы совпадают! Я же со своей стороны обещаю, что девушка и юноша, о которых вы так радеете, будут освобождены.
— То есть вы играете против Антонова? — спросил Тихон. — Но почему?
— Вам это действительно интересно? — Храмцов усмехнулся. — Эх, неискушенный вы человек. В любой политике есть свои «ястребы» и «голуби». Ястребы хотят действовать решительно и наступательно. Им бы взорвать Полосу, а там видно будет. Голуби считают, что атака может нарушить сложившееся положение вещей. А это очень не нравится БЭН.
Тихон не удержался, чтобы не съязвить:
— То есть вы — это голубь мира? Не очень-то похоже.
— Не путайте обычных голубей с политическими. Когда надо, у них клыки будут поострее ястребиных клювов. Так вот, ваша задача — сделать все, чтобы взрыва не произошло. Да, Полоса расширяется. Но даже на то, чтобы захватить Братскую Резервацию, ей понадобится не меньше шестидесяти лет. К тому моменту мы с вами, наверняка, будем уже на небесах. Меня же интересует день сегодняшний. Повторяю — взрыва быть не должно! И кто, как не вы, должны быть напрямую заинтересованы в этом результате, — Храмцов похлопал себя по груди, по карману, где лежала фоторамка. — Их жизни зависят от вашего решения.
Тихон ощутил что-то вроде жалости к этому человеку, который так низко пал, что готов чужими руками загребать жар.
— Но если взрыва не будет, — произнес Тихон, — Антонов поймет, что его обманули. И уничтожит их.
Говоря это, он ощутил предательский холодок в груди. Как будто слова его могли обернуться действительностью прямо сейчас.
— Вот в этом и выгода сделки, — ответил Храмцов. — К тому моменту, когда Антонов поймет, что его надули, ваши друзья окажутся в безопасности.
— Почему я должен верить вам?
Храмцов скривился:
— Господи, эта фразочка напоминает мне дешевую комедию… Да потому, что выхода у вас нет! Ясно?!
Выхода действительно не было.
— Я согласен на ваше предложение. Но откуда мне знать, что вы не подделали фотографию? Как я могу быть уверен, что мои друзья живы? Верховцев рассказывал, что все, кто побывал в Полосе, умирают. Так, может быть, и они…
