Одна только Выдерга сказала то, что Тихон надеялся услышать.
— Хотела бы я верить, что это место не так опасно, как все считают…
Ее искренность окончательно уверила Тихона в том, что сержант Михайлова не из тех, кто держит камень за пазухой. К ней можно перекинуть мостик доверия. Если она хочет верить — захотят и остальные. И сразу как будто прояснилось в голове, мысли выстроились в ряд. И Злотников начал говорить.
— Предупреждаю: многое из того, что я скажу — лишь догадки. Но я хочу, чтобы вы прислушались к моим словам. Итак, вы считаете, что Полоса — это аномалия. Все так считают. А теперь представьте хотя бы на миг, что аномалия — это то, что находится за пределами ее!
Он выждал время, чтобы оценить реакцию бойцов. Рогов, скепсис которого был особенно силен, в ответ на его слова язвительно фыркнул.
— Во что верили люди, когда не ведали ни о каких науках? — спросил Тихон. — Они верили в силы стихий — ветра, огня, воды, земли. Придумывали духов, олицетворяющих эти стихии. В их понимании природа была живым организмом. Они задабривали, подмасливали каких-нибудь демонов, просили у них разрешения на то или иное деяние. Иногда это принимало жестокие формы, и люди допускали кровавые обряды. Потому что искренне верили в то, что духи стихий будут очень суровы, если нарушать определенный порядок вещей…
— Ты нам лекцию собрался читать? — недовольно загудел Рогов.
— Заткнись, сержант, — осадил его майор. — Продолжайте, Злотников.
И Тихон заговорил вновь:
— Отношение к Полосе облачено в разные одежды, хотя и едино в своем негативе. Открылась преисподняя, грядет Страшный суд — так считают одни. Происки враждебных сил — полагают другие. Третьи уверены, что в Полосе из-за быстротекущих мутаций возникла другая, чуждая нам жизнь, формы которой, кстати, никто не видел. Ну, правда, мы видели тех существ, албаст… В общем, кто во что горазд, в то и верит. У меня же есть своя гипотеза! Она родилась буквально только что! И она объясняет многое…
Видя, что шестеро из семи слушают его с неподдельным интересом, Тихон уже не боялся, что его прервут, и мог позволить себе длинную речь.
— Это место кажется чужим. А между тем, все здесь — это Земля. — Он развел руки в стороны. — Наша обычная Земля. Только Живая. Настоящая. Непокорная. И только в Полосе можно до конца понять это, узнать ее силу. Человек позабыл, что она дала ему жизнь. Задвинул ее в чулан, как выжившую из ума старую мать, чтобы не мешалась под ногами. Но все как раз наоборот. Это он выжил из ума. Позабыл главные вопросы бытия: кто я такой и куда иду? Откуда мой микроскопический разум на этом крохотном клочке материи, плавающей в безграничном океане мироздания? И она решила напомнить людям о реальной своей власти… Именно здесь, где человек все изгадил своим ядерным дерьмом, Земля решила напомнить человеку, что он всего лишь дерзкий сын, много возомнивший о себе. И не каким-то банальным способом напомнить, а именно так — запретив проход сюда тем, кто не способен и не желает ничего понять. Вероятно, человек, когда-то отступивший от изначальных правил, научившийся летать в космос и управлять энергией элементарных частиц, должен снова вернуться к истокам поиска знания. Да, я согласен, что Полоса — это новый мир. Странный мир. Рвущийся наружу и грозящий поглотить тот облик Земли, к которому мы так привыкли. Но я не могу не признать, что таково решение той силы, которая выше нас. Боюсь, вы будете надо мной смеяться. Ну и пусть. Это решение Бога. Или, если вам не нравится упоминание о высшем разуме — решение матери-природы, планеты Земля, решение Космоса, Вселенной. Называйте, как хотите. Вопрос только, что мы можем противопоставить этой силе?! Скажите мне! Снова наше ядерное говнецо? Которым и без того все провоняло вокруг на сотни километров?.. Самый простой способ — ненавидеть Полосу и ее силу. Но выход ли это? Не главная ли ошибка тех, кто расстался с жизнью? Быть может, нужно со смирением отнестись к этой силе? Может быть, самое мудрое — сдаться на милость Полосы?..
Закончив, Тихон впервые почувствовал усталость. Вернее, приятную слабость, как будто он совершил важный поступок и ради этого выложился до конца.
Интересно, хоть что-нибудь шевельнулось в их мозгах?
Они молчали. Рядовые поглядывали на старших по званию. Наконец, первым не выдержал Жихарев.
— Если такой станет вся земля, то как на ней жить?
— Во-первых, не обязательно она должна стать именно такой. Во-вторых, надо вспомнить, что здесь тоже есть люди. Как-то ведь они живут!
— Скитники? Стать изгоями, как они? — вспыхнул Жихарев, как будто его испугала эта перспектива.
— Почему изгоями? Тебе не приходила в голову мысль, что, может быть, они — первопоселенцы?..
Тихон не успел продолжить свою мысль. Вмешался Рогов.
— Вы слышали?! Да он сектант! — брызгая слюной, накинулся он на майора и лейтенанта. — Вы слышали, к чему он призывает?! Вместо того, чтобы исполнить свою задачу, вы разрешаете ему высказывать бредни? А ты!.. — он набросился на Жихарева: — Ты готов поверить всему, что он нарассказал?
— Я только спросил, — потупился Жихарев.
— Идиот!..
— Рогов, хватит! — одернул его Гузенко.
Сержант с раскрасневшимся от злобы лицом, готовый взорваться, приблизился к нему.
— Нет, тогда ты мне ответь, майор!.. Из-за бредней этого сектанта нарушить присягу? Или остаться здесь навсегда, если не хотим угодить под трибунал? Лично я не хочу под трибунал! Я хочу сделать свое дело и вернуться отсюда!
— Разумеется, живым, а не в гробу, — усмехнулась Выдерга.
— Чего ты ноешь, как баба? — Бакс приблизился к Рогову. — Так жить захотелось?
— Да, я хочу жить! Хочу! — проорал он истерично. — И не скрываю этого, как некоторые!
Рогов повернулся к Тихону.
— Чего уставился, тварь?!
Не церемонясь и не стесняясь присутствия лейтенанта, он ткнул Тихона в плечо.
— Из-за таких, как ты, все!
— Не трогай его, сержант! — вступилась Выдерга.
Но того уже было не остановить.
— Зуб даю, он что-то задумал! Хочет посеять сомнения в наших головах! Он мне с самого начала не понравился. Еще когда мы его в Иркутске нашли…
Он бы и ударил, но Бакс, наконец, вмешался и, схватив Рогова за шиворот, встряхнул. Сержант пришел в ярость, громко затрещала ткань бушлата, когда он вырвался, и только лишь субординация заставила его стерпеть и не ударить лейтенанта.
В голове у Злотникова послышался чугунный звон. Создавалось впечатление, будто в этот звук трансформировалась вся ненависть, обуявшая Рогова и свободно лившаяся наружу. Но в то же время к звону присоединились иные звуки, поначалу слабые.
Тихону казалось, он слышит китовые голоса — подобно тому, как ученые переводят излучаемый китами ультразвук в диапазон, доступный человеческому слуху. То же самое происходило сейчас и в голове Тихона. Голоса доносились из тумана. Пугала их непонятность, их настойчивость и сила. Быть может, это «птицы», или какие-то другие существа, живущие в Полосе, которых он никогда не видел?..
