А между тем из Рогова продолжала изливаться злоба. Тихон ощущал ее как никогда остро. Но если обитатели Полосы могут реагировать на эмоции, то сейчас они, как собаки, учуяли злобу Рогова — такую яркую и сильную, что не заметить ее трудно. Голоса стали ближе, как будто существа были совсем рядом, только прятались в тумане.
— Вы слышите? — крикнул Тихон. — Неужели вы можете не слышать?..
Но он был один, в чей мозг проникали голоса.
Однако его тревога не осталась без внимания — к общей растерянности примешался страх. Все принялись озираться, но что они могли рассмотреть в таком густом тумане.
— Прошу вас, успокойтесь! Не надо бояться, вы должны отбросить все негативные эмоции! Это особенно вас касается, Рогов.
— Да пошел ты! — сержант махнул рукой. — Кто бы там ни прятался, сейчас они у меня получат!..
Схватившись за автомат, он нацелился в туман, собираясь полоснуть очередью.
— Рогов, стоять! — крикнул Гузенко. — Занять круговую оборону! — приказал он. — Всем оружие к бою! Полное внимание! Злотников, что ты чувствуешь?
— Я слышу голоса! — ответил Тихон. — Я не знаю, кто эти существа, но их много.
Тихон залег в траву вместе со всеми и наблюдал, как группируются бойцы, приводят автоматы в готовность.
— Оружие не поможет, — сказал он.
Гузенко косо взглянул на него.
— Это мы еще поглядим.
Слыша стройный хор голосов, но не умея разобраться в нем, Тихону трудно было понять, чего ожидать в скором времени.
«Возможно, это все-таки „птицы“… Если так, то я хотя бы немного знаю, как себя вести. Но смогу ли я вдолбить это в голову каждого?»
— Вероятно, они реагируют на наши эмоции. И в первую очередь на страх, — сказал он Гузенко. — Так было, когда предыдущая группа попала в эти места.
— И чем это чревато?
— Из всех живым остался только один Алекс Эджертон.
— И что же мы должны делать?
— Перестать ненавидеть Полосу. Хотя бы попытаться сделать это.
— О чем вы там шепчетесь? — послышался голос Выдерги. — Мы тоже хотим знать.
— Я уже говорил. Нужно отбросить все отрицательные эмоции!
Рогов хмыкнул:
— Тоже мне, тренер-психолог нашелся.
Выдерга пропустила его замечание мимо ушей.
— И это поможет? — спросила она.
— Не знаю, — сказал Тихон. — Но это единственное, что нам остается.
Он услышал, как Рогов снова нарочито громко хмыкнул. Внутренний настрой сержанта перешел от злобы к смеси раздражения и страха — из-за того, что не видно и не понятно, кто враг, и что вообще происходит. И каких гостей им ждать из тумана. Да и остальные в разной степени испытывали примерно то же самое. За исключением Жихарева и Выдерги, пси-поле которых по сравнению с другими казалось более ровным и спокойным и практически не было деформировано страхом. Похоже, сами того не сознавая, они ближе остальных были к пониманию Полосы.
— Жихарев! — позвал Тихон.
— Я! — откликнулся тот.
— Что вы сейчас чувствуете?
Заметно отличавшийся простотой, рядовой Жихарев выложил все:
— Я подумал о смерти. В конце концов, что нас пугает? Что мы все сдохнем? Так это рано или поздно все равно произойдет. Не знаю даже, как сказать… Просто от этой мысли мне стало легче.
— Сержант Михайлова, а вы что скажете?
— Это так важно? — сухо спросила Выдерга.
— Очень важно…
— Блин, ты что хочешь, чтобы я тебе душу вывернула?
Но раздражения в ее голосе не было. Только сомнение. Он рассчитывал, что Выдерга поняла: ее ответ, как и ответ Жихарева, должен быть правдивым и имеет особое значение. И оказался прав: девушка не стала медлить с рассказом. Из чего Тихон заключил, что весь ее высокомерный настрой — не более чем фикция.
— Я вдруг подумала, что если нам суждено умереть, то я, наконец, смогу увидеться там со своим отцом… И надеюсь, он простит меня за то, что я была несправедлива к нему при жизни… — голос ее дрогнул, но только на мгновение. Тут же стал жестким, как и раньше, словно ей стыдно стало за свою слабость. — Этого достаточно? Еще вопросы есть?
— Нет. Больше вопросов не будет.
— И что все это значит? — раздраженно спросил Бакс. — Хочешь сказать, нам всем надо подумать о смерти?
— Да мы и так думаем о смерти! — проорал Рогов. — Бред это все! Говорю я вам! Бред!
— О смерти можно думать по-разному… — подал голос майор Гузенко и не закончил фразу.
Рогов неожиданно вскочил и, с яростью нажав на курок автомата, устремился в туман.
— Рогов, назад! — закричал Гузенко, но голос его утонул в грохоте выстрелов.
«Только не это!..» — сквозь треск автоматных очередей Тихон услышал, как заволновались голоса, готовые, наконец, перейти к действию.
* * *
Никто не ожидал, что выстрелы прекратятся так быстро. Но тишина (а в голове Тихона голоса и не исчезали) длилась недолго. Из тумана донесся истошный вой сержанта.
— Что там такое? — заволновался Бакс.
Раздался треск ветвей. Судя по крикам, Рогов бежал обратно. Но слишком тяжелым и громким казался его топот. Создавалось впечатление, что дрожит земля. Волнами страх перекатывался меж бойцов и передался даже Жихареву с Выдергой. Теперь любой обман чувств одного из группы становился достоянием каждого. Один лишь Тихон мог контролировать себя. Пронзая туман своим зрением, он «видел», что это всего лишь Рогов. Остальное — и звуки, и дрожь земли — обман.
— Не стреляйте! — крикнул он. — Это Рогов. Не стреляйте!
Он ничего не мог объяснить, да и не успел бы — лишь наделся, что кто-нибудь из них послушается его слов. Но все зависело оттого, насколько прочно укоренился в них страх.
— Не стреляйте! Это Рогов! — снова крикнул Тихон.
Тяжелый топот и треск приближались. И большинство членов команды уже уверены были, что это не сержант. И вообще — не человек.
— Лейтенант Бакс. Прошу вас! — кричал Тихон. — Не вздумайте стрелять. Сержант Михайлова! Жихарев!
— Как не стрелять?! Как не стрелять?!.. — запричитал вдруг Арамзян.
И когда туман всколыхнулся, выплескивая из себя непонятный бесформенный кусок плоти, огромный, ни на что не похожий, Арамзян выстрелил первым. Но руки у него дрожали, и рядовой промахнулся. В ту же секунду бесформенный кусок обрел на миг некие реальные черты — именно те черты, которые нарисовало поддавшееся ужасу воображение Арамзяна, а возможно, и воображение всех остальных. Из расквашенной плоти показалась клыкастая морда, похожая на свиное рыло, с боков вылезли гибкие щупальца с многочисленными остриями шипов на концах.
