Тихон кашлянул. Оба нехотя повернули к нему головы.
— Почему ты не рассказал мне о Полосе самого главного? Это что, было испытание? — спросил он Алекса.
— Что-то вроде того, — смущенно ответил тот.
— Какого хрена?! — повысил голос Тихон. — Мы не подопытные кролики!
Теперь настал и его черед испить порцию собственного гнева, который не полностью исчез, еще где-то прятался в глубине души, а теперь всплыл столь неожиданно, что Тихон не сумел с ним справиться.
Внутри все кипело. Хотелось высказать Алексу все, чтобы тот знал, как тяжело ему пришлось терпеть все эти выходки Полосы. И каково это было — за шкирку вытаскивать с того света сначала Рогова, затем Бакса, а теперь и майора, который оказался еще более упертым и жестким.
И забыв про то, что Полоса мгновенно реагирует на потоки отрицательных эмоций, Тихон получил щелчок: резко потемнело в глазах, в ногах появилась слабость. Он понял, что ощущали Рогов и Бакс в том состоянии, из которого он их вытягивал.
Это была та ситуация, когда невозможно оставаться на ступеньке, какую ты занял, и надо снова карабкаться вверх. Но так не хочется менять себя. Так хочется оставаться таким, какой есть. Так удобно человеку, когда можно расплескать вокруг злость, выместить ее на ком-нибудь, потом пожалеть — быть может! — но не настолько, чтобы не повторять вновь. Сегодня каяться, завтра забыть…
Но так нельзя. Если не остановиться, можно уничтожить себя. Что-что, а это Тихон прекрасно знал.
Ни капли раздражения, ни тени злобы, ничего дурного в душе — таким должен стать каждый, чтобы ощущать себя здоровым там, где простираются границы странного образования, именуемого Полосой. А когда-нибудь — и не только здесь, но и за ее пределами.
Силы, бороться с которыми Тихон был не в состоянии, сжали тисками его душу, полностью закрыв его агрессию от внешнего мира. Чувства внутри требовали свободы и грозили уничтожить физическую субстанцию, которой являлся Тихон Злотников.
Он не заметил даже, как упал и начал кататься по земле от боли. Боль грозила отрубить сознание от тела и лишить организм связи с душой. И если бы не Алекс, так и случилось бы. Как давеча Тихон помогал прийти в себя спутникам, так и Эджертон теперь вытаскивал друга из предсмертного состояния.
— Никто из нас не совершенен, никто… — услышал Тихон шепот Алекса, что-то говорившего Жанне. — Нет предела, как ты знаешь…
Тихон жадно втянул в себя воздух, будто не дышал целую вечность. И так сладко стало на душе, что он, более не раздумывая, готов был смириться с любыми лишениями и неприятностями, лишь бы жить. Жить и продолжать выполнять тот великий план, который выпал на долю каждого существа, в плоти которого когда-то, подобно искре божьей, зажегся разум.
«Я изменюсь! Окончательно изменюсь. Я больше не буду… так!..» — мысленно обращался он к кому-то, глядя в умопомрачительно синее и чистое небо. И понял, наконец, почему Алекс не дал совета, как выжить в Полосе. Найти ответ нужно самому. Грош цена чужому совету: только когда ты сам стоял на краю пропасти, ты уже не ошибешься и не повторишь ошибки…
* * *
Когда Тихон пришел в себя, он заметил, что на поляне появились бойцы отряда в окружении группы таких же, как Эджертон, обросших щетиной мужчин. Их выцветшие одежды явно испытали на себе воздействие природных стихий. Лица их были смуглы и серьезны, но нельзя сказать, что суровы. Напротив — глаза светились чистотой и добродушием.
А вот бойцы, казалось, были весьма напряжены. За это время они изменились достаточно, чтобы не вступать в открытое противостояние. Да и вряд ли смогли бы выстрелить в кого-нибудь. Но, в отличие от Тихона, ничего хорошего от бородачей они не ожидали. И пока не видели в них друзей, которыми те безусловно являлись. Это Тихон понял с первой искры обмена мыслями, когда встретился взглядом с одним из скитников.
Человек его возраста — он передал Тихону мысленный поток, в котором вкратце изобразил свою историю о том, как попал сюда. Страдание, слезы, боль потерь — все сплелось в одну нить. Лица погибших друзей, родных и близких. И понимание того, что остался один. Но вместо отчаяния откуда-то пришла надежда. А с ней — странное желание отправиться в Полосу и узнать, что же это за место, спрятанное в тумане, откуда являются странные существа.
«Так же, как я!» — подумал Тихон.
Алекс тем временем решил начать разговор с вновь прибывшими.
— Вам нечего бояться! — подошел он к ним.
— Я узнаю тебя, Алекс Эджертон, — произнес майор Гузенко. После того, как скитники привели его в порядок, он мог держаться на ногах. — Но… не узнаю это место… Надеюсь, ты объяснишь, что происходит. Что это за деревня, которая меняет свой облик?
— Да, почему мы не видели вас раньше? — спросил кто-то из бойцов.
— Раньше вы не были готовы узреть это место.
— Это что — морок? Шутки Полосы?
— Вы называете мороком тот барьер, который держите внутри себя.
И Тихон вынужден был мысленно согласиться с другом. Даже его умения хватило лишь на то, чтобы ощутить недавнее присутствие людей, и что скит не всегда был такой брошенный, каким предстал их глазам.
— Значит, это еще одно испытание? — спросил он Алекса.
— О, да! Их будет еще немало!
Оставив Тихона, Алекс подошел к майору Гузенко.
— Вижу, вы не слишком доверяете мне. Да и своим глазам тоже.
— Ты прав. После того, что испытал я и мои люди, я не совсем уверен, что сейчас разговариваю с тобой. Что вообще с кем-то разговариваю, а не лечу до сих пор в вертолете. И что все это мне не снится.
— Что ж, я и не рассчитывал на иную реакцию. Когда-то я побывал в вашей шкуре.
— Не знаю, в чьей шкуре ты побывал, но мне бы хотелось избавиться от тебя и от всех этих наваждений.
— Не беспокойтесь, майор, мы скоро отправим вас домой. А сейчас самое время показать вам место, которым вы наверняка заинтересуетесь.
Он повернулся к остальным.
— Все вы! Уж коли вы сумели прийти сюда, хотя и не без чужой помощи, — он показал на Тихона, — я просто не могу не приоткрыть для вас завесу над тайной Полосы! Хотя бы немного — а дальше дело ваше, сами решите, как жить и что делать после этого. Наверняка у вас куча вопросов. Чтобы мне ответить на них, понадобится много времени. Но есть существа, которые сумеют ответить на них лучше меня.
* * *
Вытянувшейся линией они шли за ним через весь скит. Из домов (окна целы, и двери тоже, да еще отделаны затейливым орнаментом) выглядывали жители — мужчины и женщины. Вникая в их мысленные потоки, Тихон узнавал, что многие из этих людей пришли сюда за своими детьми, которых унесли серебристые существа, а другие — за теми, кто искал детей, за близкими, родными. Пришли, боясь Полосы, но основанная на любви решимость их оказалась сильнее страха. А кто-то просто шел за поиском правды и той истины, что помогает выжить в час, когда кажется, что никакие силы не могут удержать от отчаяния твою душу.
