– Уж теперь и не знаю. Она вроде постарше и другая совсем… мужики из-за таких, как она, на разбой идут.
– Из-за меня на это вряд ли кто отважится.
– Ну и хорошо. Почто тебе разбойник?
– Озадачили вы меня, Нина Ивановна, теперь вот думай, кто ко мне в сад залез…
– Не сердись на старую дуру, – вздохнула она и по плечу меня погладила. – Насмотришься жути всякой по телевизору, вот голова-то и набекрень. Нет, совсем вы не похожи, если только чуть-чуть… Тебя как к амбару занесло?
– На озере была, решила прогуляться. А почему вы это место дурным назвали?
– Дурное и есть.
– А что это за амбар? – не отставала я.
– Обыкновенный. При совхозе сено здесь хранили. Потом забросили.
– Мне кажется, есть причина, по которой вы считаете амбар дурным местом.
– Зачем тебе? – хмыкнула она, должно быть, вновь заподозрив во мне агента под прикрытием.
– Любопытно.
– Девчонку тут повешенной нашли.
Вот этого я точно не ожидала.
– Когда?
– Давно. Лет пятнадцать назад. Нет, больше. Восемнадцать. Амбар тогда уже забросили.
– А что за девчонка? И почему повесилась? От несчастной любви?
– Здесь она жила. Крайний дом по нашей улице. Валька Шилина ее звали. Валентина. Теперь в доме другие люди живут. Когда все случилось, родители дом продали и уехали в город.
– Так что случилось-то? – спросила я.
– Ну, охота слушать, так слушай. Посидим в тенечке, ноги отдохнут. Когда ты в гостях у меня была, я про доктора рассказывала?
– Дом с колоннами?
– Ага. Семья-то у доктора в городе, а он вроде здесь. Валька в ту пору еще в школе училась, в выпускном классе. Девчонка совсем, но уже с формами. Ранняя ягода. Не скажу, что очень красивая, но парни на нее заглядывались. Веселая была, все песни пела в самодеятельности. Стали замечать, она возле доктора вьется. Он мужик видный, еще молодой, хотя ей, можно сказать, в отцы годился. Мела она перед ним хвостом совершенно без стыда. Отец ее ремнем отходил, но не помогло. А доктор-то женатый… народ стал шептаться. Родителям это, конечно, неприятно. Ну, доктор вроде поначалу посмеивался, всерьез ее не принимал, а потом… мужики народ слабый, поманит какая-нибудь соплячка, и про семью забудут…
– Они стали любовниками?
– Не знаю. Свечку не держала, но разговоры всякие шли. Летом докторский парнишка, бывало, здесь по нескольку дней жил. И в тот раз приехал, на Троицу. У нас раньше гулянье устраивали. Молодежь на озере костры жгла, ну, и выпивала, конечно, в стороне от родительских глаз. И в ту ночь гуляли, песни голосили, на всю округу слыхать. К утру разошлись по домам, а Валентина домой не вернулась. Мать пошла ее искать. Подруги спросонья толком ничего сказать не могут, сначала с ними была, потом вроде домой отправилась. К обеду тревогу забили: пропала девка. Кто-то вспомнил, что на дальний омут купаться ходили. Могла и утонуть. Выпили они в ту ночь немало, а спьяну чего не бывает. На берегу ее вещей нет, не в платье же в воду полезла. Тут прошел слух, что видели Валентину с доктором, возле клуба. Валькина мать к нему и припустилась за непутевой дочкой. Думала, может, домой идти боится с глазами бесстыжими. На веранде докторский парнишка, говорит, отец в поликлинике. Мать смекнула: если парень здесь, вряд ли доктор у себя зазнобу прячет. Но все-таки к нему в кабинет заглянула. Спрашивает про Валентину, тот отнекивается, мол, у клуба ее видел, а куда она потом пошла, не знает. А в глазах-то беспокойство. После она сказала: сразу поняла, что врет. Может, так, а может, и нет. Девку найти не могут, но милицию вызывать не спешат, а ну как объявится. Только и разговоров в поселке… День прошел, ночь прошла, а Валентина не появилась. Утром мы с Прасковьей отправились вон на тот лужок травы кроликам накосить. И чего нас дернуло в амбар заглянуть? Точно в спину кто толкал. Вошли, а она висит, Валентина-то. Жуть. Босая, веревка на шее узлом завязана, под ногами пенек валяется. Удавилась девка. Мы стрелой в поселок. Орали так, что в ушах звенело. Собрался народ, вызвали милицию. Те приехали, Валентину увезли. Мать слегла, отец сам не свой, а все друг дружку спрашивают, с чего Валька в петлю полезла.
– И что потом? – спросила я, когда Нина замолчала, погрузившись в воспоминания.
– Думали, гадали, а тут следователи. Не сама она, говорят, удавилась. Оглушили ее, вроде камнем по голове ударили, а затем повесили. Следователь сказал, с ней был мужчина, ну, ты понимаешь. Может, она не хотела, а он настаивал, или уже потом поссорились, он ее и ударил. Испугался, что убил, и постарался представить дело так, будто она сама удавилась. Тут же свидетели появились, видели, как доктор ночью от луга шел и словно таился. Обыскали весь амбар и нашли его часы. По всему выходило, он Валентину убил. Все вроде складно: совратил девчонку, а она припугнула, что обо всем расскажет, он ее камнем и пришиб сгоряча.
– Доктора арестовали?
– Не успели. Сарафанное радио в поселке хорошо работает, он, видно, уже знал, что за ним придут. Охотником заядлым был, вот из своего ружья и застрелился. Говорят, записку жене оставил, одно слово: «Прости».
Я покачала головой.
– Вот так история. Интересные дела у вас здесь творятся.
– Как везде. Вроде все тихо-спокойно, а копни поглубже, и бог знает что откроется. На кого ни в жизнь не подумаешь, окажется первым злодеем. А ты говоришь – безопасно. Только знаешь, что я тебе скажу: не верю я, что доктор виноват…
– Как это? – растерялась я. – Ведь были свидетели, улики…
– Я разве спорю? Может, он с ней и согрешил, с Валентиной-то, но чтоб убить… Мы когда ее с Прасковьей нашли и в село побежали, доктор вместе со всеми сюда кинулся. Они Валентину с нашим участковым из петли вытаскивали. Доктор стал белее мела и все пытался ее в чувство привести, хотя, понятно было, не поможешь ей. А он все не верил…
– Может, притворялся, чтоб подозрения не вызвать…
– Может, – пожала Нина плечами. – Тогда он притворщик, каких поискать. А человеком был хорошим. Хорошего человека от дурного я могу отличить, оттого и не верю.
– Но если он застрелился, значит, чувствовал за собой вину?
– Может, от стыда… или от страха, что засадят. Всякое бывает.
– Фамилию доктора помните?
– Векшин. Игорь Львович. А вот как его жену звали и парнишку – забыла. Сколько лет-то прошло.
– Жена с сыном здесь больше не появлялись?
– Нет. Жена и раньше редко приезжала, да и парнишка тоже. А после всего, что случилось, и вовсе на другой конец света беги. Квартира при поликлинике была, поселковая, другой доктор жить стал. Пьяница конченый. Ну а потом поликлинику закрыли, дом художнику продали. Это я тебе уже рассказывала. – Нина тяжело поднялась, отряхнула подол платья и взяла с собой бидончик. – Идем. Отдохнула малость, домой пора.
