—Не время забавляться, о ненаглядный! Враги рядом! Вставай и пошли! Да ты как дитя малое, эй! Вставай, говорю, чудозвон!
Кровь эльфийки обожгла мою руку и часто закапала с пальцев. Меня начал колотить озноб.
Гритт, Олник прав: наконечник задел артерию... С такой раной человек живет недолго, может, четверть часа. Вытащи стрелу, и он умрет за считанные минуты.
А эльф?
Проклятие...
Я подумал так: если она умрет, я вернусь и вырежу всех Охотников, убью всех причастных к этой конторе, стариков, женщин, детей. Найду и убью Сколдинга Фрея, будь он хоть трижды лучший смертоносец Внешнего Круга. Никакой пощады. Никакого амока. Только холодный злобный расчет.
Ее губы дрогнули. Она что-то сказала — неслышно, будто про себя. Все еще осмысленный взгляд — теплый и печальный. Гритт! Не смотри на меня так, слышишь? Не надо, я не хочу, чтобы до конца моих дней перед глазами стояла эта картина. Я убью их, нет, не проси за этих скотов на пороге смерти! Ты читаешь мои мысли? Я знаю, ты читаешь... Тебе придется жить, иначе я вернусь и перережу полгорода, прикончу всех, кого считаю ублюдками, недостойными жизни. Ты слышишь меня, добрая фея? Не умирай, иначе я вернусь и буду убивать. Ты меня слышишь?
Услышала.
—Фа... — вымолвила она, — ...тик...
«Слон купается». Небо! Даже на пороге смерти — моей или чужой! — я никому не расскажу, что означает мое варварское имя.
—Молчи... добрая фея.
—Мы... вас...
—Молчи! Тебе нельзя говорить!
—Об... — Она задышала хрипло. — Об... ма... ны...
—Да, я знаю, брехали. Плевал я на контору, Виджи. Забудь. Не разговаривай. Дыши!
—Н-не... Н-нет... Наша ложь... — Глаза ее затуманивались. — Сейчас... Я... прощения... прощения...
—Молчи!
—А... аллин тир аммен...
Вот и восьмой пирс. Желтый огонек приветливо сиял на заостренном носу бота. С двух сторон, почти строго посередине корпуса, бот украшали высокие гребные колеса, будто снятые с водяной мельницы. По слухам, вращались они при помощи загадочного устройства, объекта гордости коротышек и плода смертной зависти гномов. Ни одной мачты, маленькая надстройка на корме. Палуба завалена тюками с грузом — да, от морской блокады работы у коротышек прибавилось.
—Батюшки! — ахнул Олник. — Карликов самоход!
—Не... называй их... карликами на борту. Они коротышки.
—Гномья курва!.. Я помню.
Сходни были опущены. Возле них копошились три маленькие тени. Еще одна, неподалеку, отвязывала канат от причальной тумбы.
—Свои, от Джабара, — крикнул я, пробегая по сходням.
—И я свой! — добавил гном. — За все уплачено, так-то!
Тебе бы следовало добавить — эльфийским золотом, Олник.
Навстречу нам шагнули двое коротышек. Один спешно зажег свечной фонарь, второй поправил кепку с длинным козырьком.
—Я шкипер Мокли, — представился он. В его голосе звучала плохо подавленная гордость. Да уж, единственный капитан-коротышка в Хараште, а может, и на всем белом свете. Помощник осветил его лицо фонарем. Мокли (черт знает, как его звали по-настоящему) был пожилым и грузным, чувство собственного достоинства распирало его и синюю форму Посыльной Гильдии в равной степени. — Я осведомлен, что с вами едет чрезвычайно опасный гном. Пожалуйста, скажите вашему гному...
—После! — Кровь Виджи капала с моих пальцев. — У нас раненый! Нужна каюта, лекарства, спирт! Великая Торба, быстрее, умоляю!
Сзади раздались тяжелые шаги. Джабар, отдуваясь, нес на плечах эльфийского принца.
—Сомлел. — Он сгрузил эльфа на палубу, рядом положил его меч. — Эй, друг, ты жив? — Совсем не по-дружески он отвесил принцу две плюхи. Тот застонал, слабо пошевелился, потом ошеломленно уселся на палубе. Джабар вскочил и подошел ко мне. — Что с ней? О-о-о, демоны!
Глаза Виджи были широко открыты, я слышал, как слабеют удары ее сердца.
Держись, ну пожалуйста, держись!
Мокли оказался расторопен. Он бросил короткий взгляд на девушку и что-то скомандовал на своем языке. Тени карликов зашмыгали туда-сюда, производя шума не больше, чем на пару медяков.
—За мной.
Он взял у помощника фонарь и, петляя между огромными тюками, свел нас в грузовой трюм, где среди туго набитых почтовых мешков, опечатанных ящиков и корзин уже стелили парусину.
—Вот тут, и скажите опасному гному...
Я зарычал на него. Мне показалось, что тело Виджи стало невесомым от вытекшей крови. Я уложил ее на парусину, сделал скатку под голову дрожащими руками. Она не отрывала взгляда от моего лица. Короткие поверхностные вдохи... Гритт! Я видел такое, видел много раз... у умирающих врагов и у тех, кого не смог уберечь от вражеских ударов. Почему-то людям непричастным кажется, что меч или стрела в большинстве случаев убивают мгновенно. Чик, щелк, и добро пожаловать на небо. Увы, это не так.
Коротышки принесли еще несколько фонарей. Под руку мне ткнули какой-то ящичек и склянку с прозрачной жидкостью. Очевидно, спирт.
Мокли кашлянул над ухом:
—Отплытие через три минуты.
Я похороню ее в море...
Гритт, нет!
Так, выдернуть стрелу... проталкивать нельзя, это стократ опаснее. Обтереть спиртом рану или залить... Несколько капель в рот: это продлит... агонию. Не обманывай сам себя: разорванная артерия — смерть. Только искусные лекари, настоящие гении, способны сшить магистральные сосуды, глубоко вскрыв рану, чтобы добраться до артерии. Или маги. Но я не маг и не лекарь, я простой варвар. Я попробую. Я должен сделать хоть что-то... Холодно, рассудочно, без паники.
Только не смотри на меня так, пожалуйста!
Чья-то рука опустилась на мое плечо. Хватка пальцев показалась мне железной.
—Тион отваэ! Ор талло варон!
Принц очнулся удивительно быстро.
—Что?
—Вон изыди! Тион, тион! Хочешь вкусить плоды ее жизни? Изыди. Я поддержу ее рану. Арат ил. — Он махнул рукой на коротышек, оставленных мне в помощь. — Вон!
Взгляд у него был твердым, как скала. Брюзгливость, казалось, навсегда отпечатавшаяся на лице, сошла; вокруг носа и рта залегли складки.
Я вспомнил утро в доме Бренка и поверил ему. Эльфийская магия или что-то иное, но это сработало тогда, вдруг да сработает сейчас? Нельзя видеть? Хорошо, ладно. Только спаси ее, иначе я выкину тебя за борт.
Я придал коротышкам верное направление пинками и сам ретировался, пятясь по ступенькам, и не отрывал взгляда от ее лица до тех пор, пока его не загородил бимс потолка.
На палубе, облокотившись о планшир, стоял будущий глава Гильдии Воров. Он молча смотрел на меня, поглаживая ссадину от стрелы большим пальцем. Я качнул головой:
