Ситуация осложнялась невозможностью подойти к телу. Такой фон убьет меня через два часа максимум. Оставался единственный способ: вытащить на петле ученого из «горячей» зоны и переместить его в канализацию волоком. Остальные, видимо, в помощи уже не нуждались. Что заставило их вылететь во время, предшествующее Выбросу, для меня оставалось загадкой.
Все-таки придется идти под землей: с Выбросом шутки плохи, а пять метров грунта и железобетонных конструкций — это надежное прикрытие. С третьей попытки мне удалось зацепить ученого и затянуть аркан достаточно крепко. Псевдособы поедали трупы людей и своего сородича, не обращая на меня никакого внимания. Бой в отдалении не затихал, к «сечевым» подошло подкрепление, и они теснили наемников. Военные просто отступили, не выдержав давления превосходящих сил противника. Бой перешел в позиционную фазу, и к месту аварии победители выдвинутся еще примерно через сорок минут. Может, через час.
Не прикасаясь к телу, я волок его к колодцу. Преследования я сильно не опасался: на месте крушения следопыты обнаружат кучу следов стаи, и к тому же место, откуда я вылез, скорее всего известно местным старожилам как логово сопунов, слизь которых все еще местами отслаивалась с моего комбеза. Вот и колодец! Плюнув на фон, я обвязал ученого под мышками и начал осторожно, стравливая веревку, опускать его в колодец. Потом спустился сам. Дозиметр буквально захлебывался, костюм ученого сильно «светился». Я подтащил бесчувственное тело к прорыву в трубе так, чтобы вода лилась на маковку его шлема, а сам отошел в сторону, нужно было подождать, когда проточная вода смоет радиоактивную пыль. Я сменил перчатки, которых захватил три пары, и присел на кусок стекловаты, предусмотрительно прихваченный из разгромленной подсобки. Треск счетчика сменился пощелкиванием, а через двадцать минут все вернулось к обычным показателям.
Однако я никак не мог решить, что же делать со спасенным: просто так бросить его тут невозможно, взять с собой — тем более. Убивать его мне тоже не хотелось. Я склонялся к промежуточному варианту: поделиться с парнем единственным саморазогревающимся сухпаем и водой и продолжить путь в одиночку. Главное — оставить о себе как можно меньше информации. Кто его знает, кому он будет докладывать о своем спасении? Лишняя популярность мне без надобности.
Парень зашевелился, чуть привстал на локтях, пытаясь подняться, но тут же упал на пятую точку, подняв мутную волну воды. В его чемодане было что-то тяжелое, но отстегивать его я не стал, кейс болтался, как был, пристегнутый к запястью левой руки ученого.
Я поднялся и подошел метров на пять, чтобы не быть видимым выше уровня груди. Нужно было поговорить.
— Не трепыхайся. Все нормально: ты жив, мне твоего ничего не надо. Оклемаешься, и иди себе куда шел. — Говорил я спокойным тоном, не подразумевающим ничего, кроме простой вежливости. — Кивни, если понял, или горшок свой скинь, словами объяснять сподручней. Только из-под струи выну тебя, а то загнешься от водички местной.
Я протянул руку, предлагая свою помощь, но парень поднялся сам и разомкнул защелки на ошейнике шлема. Это была женщина, примерно моих лет, то есть тридцати с хвостиком, очень даже симпатичная, если принять во внимание обстоятельства. Лицо чуть вытянутое, но не «лошадиное», прямой, чуть вздернутый нос, красиво очерченная линия высоких скул. Высокий лоб, красивый изгиб бровей, прямые каштановые волосы и ясные синие глаза. На первый взгляд — типичная стерва. С ней будут проблемы. Отдышавшись, она выпалила одним духом:
— Я — Марина Бондаренко, старший научный сотрудник лаборатории Х-23. Доставьте меня на ближайший военный блокпост, а иначе вы будете отвечать за похищение секретоносителя и ядерных материалов.
О, как оно: «секретоноситель». Очень сильно захотелось дать старшему научному сотруднику оплеуху. Вот брякнет что-нибудь еще в том же духе, и сдерживаться не стану.
— Не пойдет, Марина Бондаренко. Для начала — ближайший блокпост отсюда, — я вынул ПДА и сверил направление по карте, — в пятидесяти километрах на юго-запад, и идти туда придется через очень опасные места. Хочешь — иди, не держу. Далее: я тебя из радиоактивной «вертушки» вынул, твоих коллег сейчас псевдособы доедают. А чуть позже туда подтянутся рейдеры «Сiчи» и наемники, перехватившие сигнал бедствия. Станут собирать все, что найдут. А если найдут тебя, то, вероятнее всего, сначала «поставят на хор»,
[52]
потом по ситуации. Может, тебе повезет и грохнут тут же. Но могут и в «бычки» определить, а в свободное от основной работы время будут тебя любить все вместе и поочередно.
Женщина закусила губу, но не кинулась на меня. Умная, она просчитывала варианты, и все сходилось на верности моего прогноза ее дальнейшего будущего. Она зашла с другой стороны:
— Если вы доставите меня к блокпосту, я поговорю с начальством о вознаграждении. Я ценный сотрудник, за меня много дадут…
Я рассмеялся, уж больно развеселила меня эта эмансипе, а смех у меня ничуть не приятнее улыбки. Она отшатнулась, ища, куда бы убежать. Я успокаивающе поднял руку (не трону, мол) и продолжил вразумлять госпожу Бондаренко:
— Девушка, милая, вы не понимаете одной вещи: деньги, а тем более слава в узких кругах украинских военных — не мечта моего детства. И здесь нет предмета для обсуждений. В нашем с вами случае возможен только один приемлемый вариант развития событий. Все будет вот как: вы посидите тут еще около десяти часов, пока не схлынет аншлаг на месте аварии вашей «птички». Потом вызываете по экстренному каналу помощь. Только не вопите на общей частоте: для подобных случаев у вас должен быть экстренный закрытый канал связи. — Я вопросительно взглянул на Марину. — Он есть? — Последовал утвердительный кивок, женщина успокоилась, и ей стали очевидны некоторые нюансы ее положения. — Итак, вы спокойно ждете помощи. Они прилетят или сообщат ближайшей группе поисковиков. Тут безопасно, сопунов я перебил, а мародеры об этом не знают. Я оставлю вам провизию и немного воды, а сам пойду по своим делам. Так нормально?
Она задумалась и кивнула. Я разделил амеровский рацион, оставив себе лишь еще один такой же и банку тушеной свинины с гречкой. Нацедил во флягу Марины немного воды. Достал ее «Форт», выщелкнул магазин, вынул патрон из патронника, вернул его на место в магазин. Показал ей:
— Я положу его на трубу через десять метров. И еще через десять положу магазин. Подберешь через полчаса после того, как я уйду. Придешь туда раньше — пристрелю. Услышу, как палишь по мне — тоже пристрелю. Это понятно?
Она кивнула. И поинтересовалась:
— А ты… Вы кто?
— Прохожий. Шел мимо и решил помочь. Не заставляй меня жалеть об этом: скажешь своим, что сама сюда приползла. Будет меньше проблем как у тебя, так и у меня. Прощай. Надеюсь, доберешься до своих. Мне пора.
Я проверил амуницию и пошел дальше по тоннелю на запад. Размышляя над ситуацией, я все больше убеждался, что решение принял оптимальное: впереди меня ждала нелегкая дорога. Судя по карте, я выйду на поверхность на стыке зон влияния трех конкурирующих группировок: «Альфы», «Сiчи» и «Обелиска». Все три клана враждебно настроены друг к другу, и наверняка их рейдеры периодически сталкиваются на том узком клочке земли, что отделял меня от заброшенного города. Выбор был невелик: или в город, или сквозь Ржавый лес. Везде есть свои прелести, но у города одно неоспоримое преимущество: там нет сфинксов. Эти звери не переносят города и водятся либо на пустошах, либо в лесу.
