Свернув стоянку и снова сменив направление, мы двинули вниз и свернули в тайгу. Лес встретил неприветливо, я постоянно ощущал чьё-то присутствие, но ничего конкретного уловить не получалось. К дороге мы подобрались, почти не выбившись из графика, когда уже начинало вечереть. Я отправил к дороге Ворона, уж очень мне не нравилось то, что происходит. Ещё минут сорок мы шли вдоль дороги, пока в наушнике не раздался шёпот Ворона:
– Ворон – Вождю, Песочница справа три – пятьдесят. Два «пня» в секторе справа восемьдесят.
Опа! Это уже интересно. По дороге шла янкесовская колонна, судя по направлению, они выдвигались к лесистому хребту. А в зарослях на небольшой высотке, примерно в ста метрах, сидят чьи-то корректировщики с лазерным прибором наведения. Ворон с уверенностью их не опознал. Я решил пока ничего не предпринимать и внимательнее присмотреться к движущейся технике. Мы насчитали пять самоходок «паладин», три БТР типа «страйкер» в безбашенной конфигурации со стапятимиллиметровым нарезным орудием, также было там три инженерных танкетки и машина управления. Вся эта рать шла на приличной скорости, поднимая с раскисшей от дождя дороги тучи грязи.
– Воздух!..
Голос Мелкого в наушнике прозвучал практически одновременно с рокотом винтов быстро приближающейся вертолетной пары. Юркие «Апачи», вынырнув из-за холмов у нас в тылу. Быстро приблизившись, развернулись на скорости, и пошли вдоль дороги, сопровождая колонну. Стемнело, я дал команду использовать «ночники», всё вокруг стало только двух цветов: мертвенно-зелёным и чёрным. Американцы тоже пользовались ноктовизорами, не стесняясь включать активный режим. От этого вся колонна светилась, словно ёлка, а от идущих параллельными курсами вертолётов тянулись широкие, не видимые обычным глазом, полосы света.
Когда головной БТР прошёл мимо нашей позиции и колонна стала втягиваться в небольшой распадок, я увидел, как к бронетехнике со склона холма на противоположной стороне дороги потянулись нити лазерных лучей. Источник был ясно определим: это работала неизвестная пара корректировщиков огня. Зная, что произойдёт в следующий миг, я скомандовал своим не высовываться. Но взрыв всё равно прозвучал неожиданно. Яркая вспышка озарила лес, за ней последовало ещё несколько взрывов подряд. Кто-то работал управляемыми снарядами, и это точно были не американцы. Стало светлее, пожар перекинулся на придорожные деревья, всё заволокло клубами едкого дыма. Восточный ветер не относил гарь от подбитых машин, стелясь меж холмов и усиливая панику среди выскакивающих из грузовиков пехотинцев. Вертушки плавно развернулись влево от вставшей колонны, где сейчас горели все три «страйкера» и одна самоходка. Неуклюжий «паладин» развернуло поперёк узкой дороги, и он заблокировал путь остальным САУ, пытавшимся сдать назад. Мехвод ближайшей к горящему БТР самоходки, пытаясь столкнуть горящий БТР в неглубокий кювет, неосторожно сдал назад и наехал на грузовик, зажатый между инженерной машиной и своим собратом. Люди пытались выбраться, но в следующий момент я услышал характерный шелест подлетающих снарядов. Казалось, небо упало на землю, так кучно легли разрывы в середине горящей кучи металла бывшего ещё недавно грозной силой. В общий бардак вклинился звук ещё одного мощного сдвоенного взрыва, из-за гряды полыхнуло и тут же опало яркое зарево. Вертушки ушли как раз в том направлении…
– Ворон – Вождю! Родня прибыла, справа тридцать вижу коробочки дяди Васи. Включена система опознания, есть отзыв на запрос «свой-чужой».
Мой коммуникатор пискнул, на дисплее отразилась группа быстро приближающихся с юго-востока «ромбов» имевших условную сигнатуру.
– Вождь – всем! Маяки включить, открыть огонь по колонне противника. Ворон, прикрой «пеньков», пока они отходят. Клещ, ко мне, открой канал связи с «дядей» на выделенной частоте.
Радист подполз ближе, и я, снова сняв трубку с короба рации, набрал командира «десантуры». Вокруг всё заполнилось усилившейся какофонией боя, но голос повышать не пришлось: микрофон у трубки усиливал мой негромкий голос вполне приемлемо.
– Здесь Вихрь-Четыре, Гранит-Тридцать Один – на связь!
– Слышу тебя Вихрь… а теперь и вижу. Выходите из боя, встречаемся в квадрате три пять ноль. Даю маяк на твою частоту, приготовься к синхронизации.
Моя коробочка пискнула, в нижней части монохромного дисплея поползла полоса загрузки новых протоколов обмена данными с тактическим компьютером в машине командира десантников. Через пару секунд послышался двойной «бряк-бряк», и на маленьком экране отобразилось ещё восемь… нет, теперь уже девять новых сигнатур. Помимо четырёх бронемашин десанта, с Гранитом пришла серьёзная подмога в виде батареи мобильных артустановок «Спрут»
{38} . Эти машины вооружены танковыми орудиями, и среди прочих достоинств они могут стрелять управляемыми снарядами с четырёх километров. Это для них старались корректировщики, которых углядел Мелкий.
– Группа, по целям отбой. Идём в квадрат три пять ноль.
Оставив далеко позади догорающие машины, мы спустились к дороге и, пройдя ещё метров триста на юго-восток, остановились в небольшой рощице, за которой просёлок выходил на укатанную дорогу, ведущую к авиабазе. Выставив охранение, я скомандовал привал, так мы просидели ещё минут сорок, пока Ворон не просигналил, что по дороге на скорости идёт походным маршем колонна Тридцать Первого. Недалеко от поваленного бурей дерева, служившего чем-то вроде дорожного указателя, колонна сбавила ход, и головная машина встала. На этой броне сидели пятеро десантников, один из них спрыгнул на землю и подошёл к дереву, подняв автомат со сложенным прикладом вверх. Магазин «калаша» имеет характерный силуэт, спутать его с другим оружием сложно. Плюс коммуникатор не врал, сигнатура совпадала, я прочёл мелкий шрифт, наехав курсором на чёрную точку у метки ориентира. Карта пропала, пошёл подстрочный текст: командир 3-й роты отдельной 571-й ДШБ капитан Капустин Р. М. Позывной – Гранит-31. Я тронул за плечо лежащего справа Клеща и показал на десантника:
