– Ты – последняя капля, перышко, брошенное на чашу весов. Воин, чья задача – разорвать плетения, которые свиты в ловчую сеть Ткачами, и сделать возможным создание нового, прямого плетения. Нити Вероятности – это всегда хаос, плетение ловчей сети – опасная и вредоносная для всего живого наука. Твоя задача – принести мир через разрушение. Ты должен дойти до центра паутины, победить Ткача, ее создавшего, и уничтожить ловчую сеть, созданную для того, чтобы обуздать законы Вероятности. Создать хаос, который придет к порядку, самоорганизуется.
За плечами вождя открылся портал. Кровохлёб, не отрывая от меня взгляда горящих фанатичным огнем глаз, шагнул назад и скрылся в его глубине. Тихон потирал ущемленную Видящим шею да бормотал ругательства всю дорогу до блокпоста «Альфы», там мы расстались, и Подорожник снова удивил меня, сказав, что будет ждать моего возвращения с церемонии похорон через два часа после полуночи. Про обмолвку вождя Изменяющих, невольно открывшего мне настоящее имя Тихона, я промолчал. Вряд ли теперь было подходящее время для несущественных вопросов.
В башне вовсю кипела работа по подготовке к выходу, артельщики изучали оставленный мной план маршрута, центром компании был Слон, участвовавший в последнем штурме территории секты. Но по большому счету никто не знал местности, или, вернее, того, что там было сейчас. Старые карты Припяти и попавших под влияние Зоны окрестностей неузнаваемо трансформировались: многое оказалось не там, где было раньше, многие постройки словно сопели со своих мест и прочно обосновались в тех местах, где их вообще быть не должно. Глянув на часы, я решил провести короткий инструктаж по операции. Бойцы слушали внимательно, ловя каждое слово. При этом все протекало буднично, как будто акция из ряда обычных рейдов по тылам. Хотя, безусловно, каждый осознавал, что нам предстоит сделать.
Если говорить о себе, то любой выход на боевые, это вроде как и волнующе и муторно одновременно. Когда больше думаешь о том, верно ли рассчитан боекомплект, хорошо ли подобрана снаряга и готовы ли бойцы, как-то нивелируется весь пафос, уступая место обычной деловой суете.
Решено было работать по схеме «сюрприз», когда бойцы распределят между собой всех сопровождающих и по моему сигналу их «погасят». Расчет строился на том, что сектанты максимально оголят тыл, стянув все боеспособные подразделения на отражение атаки извне. Нас поведут, но следить будут только периодически, докладывая о прохождении контрольных точек. Наша задача – нейтрализовать сопровождение сразу после сеанса связи и уйти с маршрута к реке. Нужно все время оставаться в зараженной трехкилометровой зоне, где не так-то просто обнаружить и более крупное подразделение, не то что нас восьмерых. Работать придется на короткой дистанции, поэтому главное – точно подгадать момент нападения. Лучше, если сопровождающих получится отвлечь чем-либо.
Инструктаж длился около тридцати минут, после чего все разошлись, а я спустился в подвал и прямо в снаряге завалился на кровать. Разглядывая трещины на крашенном зеленой краской потолке, обдумал и еще раз прогнал весь план целиком. Вроде все срасталось. Смущало только недовольство Лесника, но его присутствие – это скорее риск, нежели помощь. Отец Даши ушел, не прощаясь, около двух часов назад. Растворился во мгле, усугубляемой хлынувшими с неба потоками воды, вышел за ворота и пропал. Но времени на выяснение отношений совсем не было, поэтому я решил оставить все как есть. Рассудив так: останусь жив, будет время все обговорить. А если повернется иначе… В этом случае слова уже не нужны.
Неожиданно комнату наполнило голубовато-белое свечение, и прямо посреди комнаты открылся портал. Оттуда вышел Видящий и, не произнеся ни слова, кивнул на дыру в воздухе. Поднявшись и одернув комбез, я шагнул в проем. Затем снова пришли знакомый холод и некое ощущение быстрого, невероятно быстрого движения в абсолютной пустоте, когда начинаешь осознавать понятие выражения «абсолютное ничто».
Мы оказались в зале с высоким, метров двадцать в самой высокой точке, сводчатым куполом. Сиреневый свет струился прямо из стен, воздух наполняли терпкие ароматы, от которых с непривычки кружилась голова. Но это был не тот зал, где собирался совет племени. Все вокруг оставляло впечатление мрачной торжественности, и где-то на грани слуха угадывался намек на тихую, печальную мелодию. В центре зала возвышался Обелиск, у подножия которого лежало тело Охотника с вытянутыми по швам руками. Побратима окружало яркое сиреневое свечение, волнами гулявшее по всему телу. Музыка зазвучала громче, и я расслышал слова, складывающиеся в некое подобие рассказа о жизни моего так неожиданно обретенного и столь быстро ушедшего брата. Смысл песни местами ускользал от понимания, сливаясь в поток образов и эмоций, по ощущениям напомнивших мне струение журчащего ручейка. Постепенно в зале появились с десяток других Изменяющих, и каждый добавил к голосу песни свой: сородичи поочередно рассказывали о том, кто и как запомнил Охотника и его отношение к племени и собратьям. Казалось, это длится вечно, время словно остановилось. Я и сам не заметил, как подпеваю, и воспоминания словно изливались из глубин памяти, частичка души покидала меня. Дар нагрелся и… рассыпался в прах. Упругая волна обжигающего жара потрясла все мое существо, и я рухнул на колени, сотрясаясь в конвульсиях. Затем я понял, что вижу все как бы со стороны: зал, кровохлёбов, себя на полу и… увидел Побратима, сидящего возле своего собственного тела. Сразу захотелось оказаться рядом. Обнять брата и рассказать, что я иду отомстить за него, что все было не напрасно… Но Охотник только махнул рукой и растаял в воздухе мириадами фиолетовых и голубых искр. Тьма накрыла меня, а потом я снова стал ощущать запахи, звуки и холод пола под щекой. Слабость и тошнота еще какое-то время не давали мне подняться, но чьи-то твердые руки помогли встать. В зале никого, кроме Видящего и пары его телохранителей, не осталось, тело побратима исчезло, поглощенное светом ушедшей Ласковой Маб. Откуда я знаю полное название светила родного мира кровохлёбов?..
Вождь ударил посохом в пол, по залу пробежала волна сиреневого света. Потом он заговорил беззвучно, но я мог слышать мыслеобразы без напряжения, как это было еще совсем недавно.
– Ты прошел обряд Прощания, Ступающий. Теперь часть знаний племени и все жизни твоей обретенной семьи с тобой навечно, память наших предков будет говорить с тобой, когда мудрость павших тебе понадобится. В свой смертный час позови, и любой Изменяющий, услышавший Последний Зов, придет для того, чтобы забрать собрата в зал Скорби и Прощания. Ты не умрешь как человек, отныне ты один из нас. Возьми обещанное и уходи: твоя семья погибла, и ты появишься в этом зале, только когда дорога жизни в этой оболочке для тебя закончится.
Видящий махнул рукой, метрах в десяти справа открылся портал. Кровохлёб, стоявший за левым плечом вождя, вышел вперед и протянул мне на вытянутой руке светящийся янтарным светом цилиндр, сантиметров пятнадцати длиной и где-то сантиметров пять в сечении. Я взял кристалл, ладонь с еле поджившими порезами слегка кольнуло, словно от разряда статики.
– Тубус был больше. Контейнер для транспортировки не нужен?
– Ты сам теперь контейнер: приложи Ключ к коже на груди. – Голос вождя стал торжественным. – Пусть свершится задуманное.
