Оглядевшись, я понял, что все кончено: сектанты легли почти одновременно, инцидент с противником Слона был единственной фальшивой нотой в общей симфонии. Слон сидел на поваленном телеграфном столбе и тяжело дышал, потирая запястье правой руки. Присев рядом, я поинтересовался:
– Ну, как дебют после долгого сидения в запасе?
– Нормально. Не привык я ножиком-то орудовать, пистоль зацепился за петлю в «разгрузке». – Слон перевел дух и начал подниматься. – Вот и пришлось импровизировать. Ну как, дальше идем или ждем кого?
– Идем. – Я тоже поднялся, радуясь, что под маской друг не видит улыбки. – В следующий раз просто встану рядом и буду смотреть, как ты ошибочку исправлять будешь. Говорено было раз двадцать, из них пять точно тебе: проверяйте снарягу перед выходом тщательней. Как дите малое себя повел, чес-слово.
Слон кивнул и стал ощупывать «разгрузку» и что-то незаметно поправлять. Покидав трупы в аномалию и прибрав место событий, мы двинулись дальше. Я выслал в «голову»
[43]
Норда и Дениса, для связи велел пользоваться только эстафетой. Проселок все круче сворачивал на северо-запад, лес кончался. А метрах в трехстах впереди слева виднелось скопление обветшавших построек и почти рухнувший в реку дощатый лодочный причал. Прибежал Денис и, наклонившись близко ко мне, доложил:
– В деревне тихо, нет движения в домах, по периметру тоже никого, Норд говорит, что надо обождать.
– Добро. Иди к нему, пусть наблюдает, сам сядешь на северо-востоке. Вон, видишь кустарник, а справа оврагами все изрыто. Видишь? Выбери позицию, чтобы держать причал и грунтовку на входе в деревню. Лежи и наблюдай, кого увидишь – сразу не гаси, дай знать тоном мне. Понял?
– Есть передать указания и занять позицию на северо-восточной окраине.
Денис рысью умчался назад. Парень делал успехи: без особых сложностей сработал опытного бойца с близкого расстояния, наверняка глядя прямо в глаза. Теперь этот волчонок сможет охотиться сам. На душе стало чуть спокойнее. Скомандовав привал, я вызвал карту Зоны и снова обновил мониторинг обстановки в районе Припяти и Радара, попутно вслушиваясь в переговоры на известных частотах. За последнюю пару часов силы штурмующих продвинулись далеко на юго-запад. Подошли кое-где вплотную к окраинам города, обтекая крупные очаги обороны сектантов и оставляя для блокирования засевших там сил небольшие отряды, в то время как основные силы двумя колоннами готовились войти в город. Дальше всех прошли вояки, реализовав преимущество господства в воздухе. Но после того, как сектанты свалили два «борта», вертушки ушли, оставив мотострелков почти ни с чем. Военные силами до двух рот закрепились на окраине и подавили сопротивление мощного узла обороны, объединившего в себе три многоквартирные пятиэтажки. Сектанты пытались выбить их оттуда, но пока безуспешно. Штурмовые отряды «свободных», напротив, старались обходить препятствия. Их задачей было выйти в район гостиницы, откуда, как я знал, ведет разветвленная сеть тоннелей к сердцу «Братства Обелиска» – подземному лабораторному комплексу. «Альфа» тоже не терял времени даром: группа численностью до взвода пробила оборону сектантов в районе Радара. Судя по докладам, сама антенна была уничтожена саперным отделением под командованием родного брата моего старого знакомца Василя. Теперь остатки «альфовцев» концентрировались на северо-восточной окраине радарного комплекса и… готовились к спуску под землю. Помогли мои карты, не зря я пер их в особый отдел. Лишь бы нашли безопасную дорогу, тогда есть шанс выйти к лабораториям без потерь, опередив «сичевых». На поверхности «соседи» несли серьезные потери и не продвинулись дальше окраин ни на метр. Похоже, достигнуто то расстояние, на котором капкан лязгнет челюстями и большая часть штурмующих окажется в западне. Но что это будет?..
Послышался тоновый сигнал: в деревне кто-то появился. Я вынул монокуляр и пошарил оптикой по местности. К причалу от грунтовки быстро двигалась фигурка в брезентовом плаще, но на этот раз без сиротского «сидора» за плечами. Тихон сдержал слово и вовремя вышел в точку встречи. Оглядев окрестности еще раз, я запросил снайперов, те маякнули, что Подорожник вышел в квадрат чисто. Велев ядру группы занять позицию по периметру пирса, я пошел на встречу с беспокойно расхаживающим туда-сюда по дощатому настилу причала Тихоном. Завидев меня, Подорожник успокоился и, подойдя, сунул мне в руку черный, до боли знакомый тубус.
– Держи, служивый, и давай убираться отсюда. Чую: расколют наше жульничество.
– Так кто ж против? Ты лодку нашел, следопыт?
– Там, в камышах, плоскодонка жестяная спрятана.
Первыми переправились Слон с Денисом. Оказавшись на правом берегу реки, они растворились в густых камышовых зарослях, а лодку мы притянули назад на бечевке, привязанной к корме. Управиться удалось за тридцать минут. На правом берегу было пустынно, невдалеке справа тянулась полоска «зеленки». На этом берегу уже была поздняя весна, молодые деревья оделись в мелкие, тускло поблескивающие на неярком дневном свете листья. Но треск дозиметра все расставил по своим местам: окажись мы тут без защиты, уже к вечеру можно будет заказывать поминки. Наш небольшой отряд рысью двинулся к цели, а у меня перед глазами маячила крохотная искорка, поющая что-то пока мне непонятное, но зато я теперь точно знал короткую дорогу к Камню.
Спустя еще шесть часов группа вышла в район моста через реку. На этой стороне нам нечего было опасаться: военные здесь ничего не предпринимали, в эфире царил хаос, поскольку войска штурмующих, усиливая нажим, все же медленно продвигались от окраин к городской больнице. Старались как можно быстрее овладеть подходами к гостинице и выйти на рубеж нанесения основного удара. Мы поднялись чуть выше моста и наконец достигли пристани, где стояли пара полузатопленных катеров у причала и совершенно не тронутый, воняющий ржавчиной и соляркой буксир. Я отдал приказ использовать резиновые баллоны, которые загодя потрудился достать через бродяг, постоянно торчавших в «Старательском приюте» и перебивавшихся случайным заработком по мелочевке. На этот раз первыми попели мы с Нордом. Вода была студеная, но комбез пока держался, хотя снаряга и стала заметно тяжелее, набухнув от влаги. Рация все время работала на прием, слышались отрывочные сообщения от разрозненных, расчлененных на израненные, озверевшие от чужой и собственной крови группки людей, зубами вгрызавшихся в пропитанную смертью и отравленную радиацией землю. Когда переправлялись Андрон и Тихон, со стороны города послышался знакомый вой. Кто-то применял системы залпового огня. Но зачем? Всем известно, что снаряды ухнут в пустоту. Стоп! Замысел капитанов «Братства Обелиска» проступил с полной ясностью, что-то щелкнуло, и разрозненные куски головоломки сами собой сложились в стройную, жутковатой красоты картину. Я остановившимся взглядом смотрел на экран ПДА, где на тактической карте вдруг разом погасли сотни меток отдельных старателей и целых групп штурмующих, да и самих сектантов, ценою собственной жизни заманивших врага в смертельную ловушку. Пользуясь знаниями, полученными от союзников, сектанты применили старый как мир тактический прием – так духи заманивали наши мотоманевренные группы в места, где их перемешивали в кровавый фарш пристрелявшиеся вражеские минометы, или было поставлено управляемое минное поле. Только тут в качестве такой смертельной земли выступили несколько пространственных аномалий – территории Белого глума. Думаю, что каким-то образом сектантам удалось приманить «зыбкоземелье», поскольку в таких загаженных землях, как западные области Припяти, их распознать вообще невозможно. Вот разведки группировок и купились: выведывали минные поля, искали схемы укрепрайонов, с трудом их находили и потом бравым наскоком попели, решив, что обхитрили всех… На горизонте слева разгоралось ослепительное белое зарево. Залп из наземных установок был небольшим, очевидно, притягивались только те аномалии, в которых до спуска механизма аннигиляции оставалось на один плевок. Теперь в городе было, по заговорившей снова карте, не более двухсот человек из пришедших более чем полутора тысяч. Боги войны получили сегодня щедрое подношение. Я спрятал коммуникатор в карман «разгрузки» и махнул рукой помрачневшим артельщикам, давая знак продолжать движение к цели. Огонек перед глазами горел все ярче, музыка Камня звучала в голове все громче, но не мешала сосредоточиться.
