Да уж, у меня дом Мэдисонов приобрел бы совершенно иной
облик. Начать с того, что все белые стены следовало перекрасить в черный цвет,
яркие занавески с цветочным рисунком заменить пыльными бархатными портьерами, а
всю нашу мебель, закупленную по образцам из каталогов, — на антиквариат,
дышащий стариной. Конечно, я использовала бы свечи, а электричество сохранила
бы для других надобностей — обеспечения работы холодильника, кабельного
телевидения и моего фена.
Для гроба Александра нашлось бы место рядом с моей кроватью.
У дверей стоило поставить дюжего охранника, чтобы мой братишка не вызнал, кто
такой мой возлюбленный. Ночи напролет мы с Александром слушали бы «Лост бойз» и
уминали попкорн. Билли с Генри пришлось бы довольствоваться подвалом, соблюдать
строгий распорядок, установленный мною, и по моим командам обстреливать дом
Тревора ракетами с конфетти.
Мой рацион состоял бы главным образом из шоколада и сладкого
кофе с молоком. Школу я посещала бы факультативно.
Впрочем, несмотря на буйный полет фантазии, я отдавала себе
отчет в том, насколько все это далеко от реальности. Совершенно очевидно, что
ничего даже отдаленно напоминающего подобную свободу я не увижу, пока не
повзрослею. Пусть мне страстно хотелось расправить перепончатые крылья и
воспарить, презрев постылые границы, но до поры до времени условия моего
существования будут определяться консервативно мыслящими родителями. Денег на
то, чтобы нанять собственное жилье, или даже на повседневные траты вроде
походов в овощную лавку или визитов к стоматологу у меня отроду не водилось, и
взять их неоткуда. К тому же, как бы я порой ни досадовала на излишнюю, по
моему разумению, опеку, именно любовь и забота родителей обеспечивали мне
спокойную и безопасную жизнь. Без них мой мир был бы куда менее уютным.
Занудвилльский железнодорожный товарный узел, созданный в
девятнадцатом веке и некогда представлявший собой центр пересечения путей транспортировки
угля, пшеницы и кукурузы, нынче пришел в упадок и походил на кладбище. Дрезины,
словно надгробные плиты, служили напоминанием о жизни, кипевшей здесь прежде.
Шпалы на путях, ведущих неведомо куда, давно сгнили, рельсы лишь кое-где
виднелись из-под сорной травы.
Александр назначил мне свидание возле старой станционной
конторы. Я добралась туда и увидела, что он стоит, прислонившись к товарному
вагону, расписанному граффити и давным-давно лишившемуся дверей.
— Наконец-то мы вместе! — воскликнула я и
бросилась ему на шею.
Александр обнял меня, но я сразу почувствовала, что его
занимают какие-то посторонние мысли.
— Что-то не так?
— Без тебя гроб кажется мне пустым, — ответил он.
Эти слова прозвучали как удар грома.
— Это оттого, что твои родители вторглись в
пространство, которое мы привыкли считать своим. — Я прижалась к его
груди. — Нормальная реакция. Мои предки вообще постоянно действуют мне на
нервы. Ты-то по сравнению со мной просто счастливчик, имел каникулы длиной не в
один месяц.
— Да, наверное, но дело не только в этом. Мне постоянно
не хватает тебя.
Я откинула голову, подставляя ему обнаженную шею.
— Так в чем дело? Сделай это прямо сейчас. Покончи с
моей старой жизнью.
— Любишь же ты драматические эффекты. Между прочим, мы
не на освященной земле.
— Поэтому ты и пригласил меня сюда, а не на кладбище?
Чтобы не подвергать искушению?
— Чтобы не подвергаться ему.
Нормальные люди решили бы, что несчастная девушка угодила в
лапы чудовища, но я-то знала, что пребываю в объятиях темного ангела. Александр
слегка поводил кончиками клыков по моей шее, отчего мне стало щекотно, и я
хихикнула.
Но он тут же отстранился.
— Ты просто не понимаешь, на какую жизнь это может тебя
обречь. Ты будешь постоянно во мне нуждаться.
— Удивил. Можно подумать, это сейчас не так.
— Поверь мне, Рэйвен, я все время размышляю об этом,
представляю себе каждый день.
— Как же ты все видишь?
— Мы спим с тобой вместе в моем гробу. Постоянно живем
в особняке, так что ты можешь видеться с родными, но путешествуем по всему миру
— ездим в Париж, в Рим, в Грецию. Я пишу твои портреты, и мы выставляем их в
галереях разных стран.
— Bay!
Вот уж не думала, что Александр фантазирует точно так же,
как и я.
— Ну так в чем дело? Почему бы нам не воплотить эти
мечты в жизнь, отныне и навеки?
В этот момент послышался собачий лай.
— Давай спрячемся, пока нас не заметили.
Александр взял меня за руку и помог подняться в пустой
вагон. Я почувствовала себя принцессой на белом коне, которая в сопровождении
прекрасного принца едет через поле тюльпанов. Хотя в моем случае больше подошел
бы черный цвет, да и некоторые цветы уже увяли.
Ступив внутрь, я оказалась в мире грез. Вагон был залит
светом лампад и канделябров. В хрустальных вазах красовались высохшие розы, а
деревянный пол был усыпан цветочными лепестками. Пейзажи Занудвилля и мои
портреты, висевшие в свое время в особняке, теперь украшали металлические
стенки железнодорожного вагона. В воздухе витал аромат лаванды.
— Мне пришло в голову, что если я не могу привести тебя
в особняк, то надо доставить его к тебе.
Я остолбенела, еле сдерживая слезы. Александр внимательно
смотрел на меня шоколадными глазами, и его прекрасное бледное лицо освещала
выжидающая улыбка.
— Глазам своим не верю! — воскликнула я, жадно
вбирая взглядом каждый штрих сотворенного им чуда. — Никогда в жизни не
получала лучшего подарка!
Я изо всех сил сжала его в объятиях и от избытка чувств чуть
было не лишилась сознания.
Александр легко касался моей талии. Голос его был мягок,
губы нежны. Сердце мое переполняла страсть. Оно готово было выпрыгнуть из
груди. Я пропускала сквозь пальцы пряди длинных шелковистых волос
возлюбленного. Мы кружились, прижимались друг к другу. Головы наши тоже шли
кругом, так что в конце концов мы упали на разбросанные подушки.
Мне нужен был не особняк, а Александр.
15. Дом без дворецкого
На следующий день, когда я подкачивала в гараже шины своего
велосипеда, мама заехала на подъездную дорожку, выскочила из машины и
устремилась ко мне.
— Я пригласила Стерлингов на обед, — объявила она.
— Ты… чего? — переспросила я, со свистом выпуская
воздух из вентиля.
— Пригласила их нанести ответный визит.
— Почему? Как?
Сказать, что я была ошарашена, значило не сказать ничего.
— Взяла и позвонила им. А что тут особенного? Люди
постоянно приглашают друг друга в гости.
