— Неужели тебе доставляют почту по ночам? А я-то
думала, что об истинной природе Александра Стерлинга известно только мне.
Возлюбленный тоже был озадачен.
— Джеймсон очень аккуратен. Он всегда забирает почту
сразу же, как только ее приносят.
— Она появляется не позже полудня, — сказала
я. — Наверное, это срочное письмо.
— Заберу его потом, — заявил Александр, пожал
плечами и обнял меня. — Сначала провожу тебя домой.
— И не думай, — возразила я, прежде чем он успел
меня увести. — А вдруг это приглашение на вечеринку или извещение о том,
что ты выиграл поездку в Лондон?
— Скорее всего, там реклама пиццы.
— Пока не посмотрим, не узнаем, — с досадой
сказала я.
Александр помедлил, затем неохотно подался к расшатанному
ящику и взялся бледными пальцами за крышку, смоченную дождевыми каплями.
— Странно, дождя вроде бы не было, — удивилась я.
— Давай доставай ты, — предложил Александр, откинув
металлическую крышку.
Я заглянула в ржавый, темный, как могила, почтовый ящик,
ожидая обнаружить что-нибудь вроде отсеченной кисти, сжимающей письмо. Почему
нет? Это ведь вампирский ящик! Но я ничего не увидела.
— Эй, ты что, боишься? Не укусит! — принялся
поддразнивать меня Александр. — Другое дело я. Я могу!
— Обещаешь?
Я захихикала, и тут мне на голову упало еще несколько
дождевых капель. Воображая, что меня может цапнуть птичка, устроившая внутри
гнездо, или полевая мышка, ищущая, чем бы перекусить, я глубоко вздохнула и
запустила пальцы, ногти на которых были покрыты облупившимся черным лаком, в
темные недра почтового ящика. Я нащупала лишь паутину, сунула руку глубже, так,
что уж и обшлага нельзя было разглядеть, и тут нашарила что-то твердое.
— Это точно не бандероль, — сообщила я, вытащив
черный почтовый конверт обычного размера и повернув его к свету, чтобы
рассмотреть.
Выглядел он странно. Начать с того, что на нем не было
никаких штампов, даже марки. Кто знает, вдруг я и не ошиблась насчет крылатого
и клыкастого почтальона? На конверте каллиграфическим почерком было написано
серебряными буквами: «Мистеру Александру Стерлингу».
Когда я передала письмо моему вампиру, несколько капель
упали на конверт, и буква «А» начала расплываться.
— Похоже, что домой я тебя повезу на машине, —
заметил Александр и вздохнул.
Он сунул конверт в карман куртки, взял меня за руку, и мы
припустили по длинной дорожке обратно к особняку.
Я стояла в фойе великолепного здания, пропитанного ароматом
лаванды. Со стены на меня взирал мой собственный портрет, заменивший одну из
тех картин, которые висели здесь раньше.
— Обратного адреса нет, — заметила я, поправляя
волосы.
— Я узнал почерк.
— Правда? И от кого оно? От давно покинутой подружки?
— Нет.
— Точно?
— Точно.
— Готова поспорить, ты получаешь миллионы любовных
писем от бывших подружек.
Александр положил конверт на столик.
— Подожди здесь, я попрошу у Джеймсона ключи от машины.
— Когда ты собираешься распечатать конверт?
— Со временем.
Александр явно не проявлял особой заинтересованности, а вот
я — наоборот.
— Сознавайся, от кого оно, — потребовала я,
схватив письмо. — А то сама открою.
— Оно от моих родителей — ответил Александр, чуть
помедлив.
— Правда? — удивилась я.
Отец и мать моего возлюбленного покинули Занудвилль невесть
когда, и сам он о них заговаривал крайне редко. Я почти забыла, что они вообще
существуют.
— Ну, давай открывай, — заявила я, снова сунув ему
письмо. — Может быть, они тебе чек прислали?
Александр взял со стола нож для бумаг, сделанный из белого
золота, и аккуратно вскрыл черный конверт с кровавой каймой. Даже в этом он
выгодно отличался от меня. Я-то всегда на дикий манер рвала почтовые упаковки
руками.
Чека внутри не оказалось. Там не было даже румынских леев.
Александр начал читать письмо про себя.
— Что там написано? — спросила я, крутясь вокруг и
пытаясь заглянуть в текст.
Но мне удалось углядеть лишь затейливую виньетку да какую-то
надпись, разобрать которую я не смогла.
— Ну что там, что? — не терпелось узнать мне.
Вместо ответа Александр засунул письмо в конверт, положил
его на стол и сказал:
— Сейчас я отвезу тебя домой.
— Что там написано?
Этот вопрос прозвучал уже в третий раз.
— Да так, ничего.
— Родители прислали тебе письмо, а там ничего нет?
— Ну…
— Надеюсь, все в порядке?
— Да.
— Что-то по тебе не похоже.
Потом я подумала, что письмо могло пробудить в возлюбленном
тоску по дому. Все-таки ему приходилось жить в огромном, почти пустом старом
доме, с одним лишь чудным дворецким вместо родителей.
— Понимаю, что тебе их недостает, и надеюсь, что ты
скоро с ними увидишься.
— Это точно, — заявил он. — Они прибывают
завтра.
— Неужели? — изумилась я.
— Да. Это значит, что грядут перемены.
Я огляделась по сторонам. Мы чувствовали себя подростками,
устроившими разгульную вечеринку и вдруг узнавшими, что родители неожиданно
возвращаются домой.
— Что, объятиям в гробу приходит конец?
Александр неохотно кивнул.
— Мои украшения и вещи придется убрать из ящика?
— Похоже на то.
Когда Александр закрывал за нами дверь, я успела уловить
взглядом последний отблеск лепестков черной розы, которыми был усыпан стол в
холле. Да, мой портрет теперь, скорее всего, будет отправлен куда подальше, а
старые картины вернутся на свои исконные места. Ароматические свечи, наверное,
тоже перестанут куриться.
Одно можно было сказать со всей определенностью. На сей раз
наводить порядок в особняке придется не Джеймсону, а самому Александру.
2. Снова в школу
В тот вечер я сидела скрестив ноги на своем бобовом пуфе и в
который раз пересматривала «Манстеров». Меня одолевали противоречивые чувства.
С одной стороны, волнующее предвкушение встречи с родителями Александра, с
другой — то, что наша с ним независимость завтра будет задернута черным
кружевным занавесом. Это не могло не печалить.
