— Мой дом здесь, с тобой. Хочу, чтобы все оставалось
без перемен, как сейчас.
— Ты принимаешь решение за меня, — с вызовом
указала я. — А тебе не приходило в голову, что я вправе делать это сама?
— А что бы ты сделала, если бы нашелся другой
выход? — неожиданно спросил он. — Вдруг появилась бы возможность не
тебе стать такой, как я, а мне сделаться смертным, как ты? Что тогда?
Александр перестанет быть вампиром?
Я опешила, обдумывая саму такую возможность. По правде
говоря, я плохо представляла себе тяжесть того бремени, которое легло бы на
него в этом случае. Вдруг ему не понравится быть смертным? Что будет, если
такого рода перемены повлекут за собой изменение личности? Нельзя исключать,
что возлюбленный не будет счастлив после преображения, станет испытывать горечь
и винить меня в случившемся.
— Я нравлюсь тебе только потому, что вампир? —
спросил Александр.
— Ничего подобного. Будь ты хоть троллем, я бы тебя все
равно любила. Но ты тот, кто есть. Я не хочу, чтобы ты менялся.
— Вот и я смотрю на тебя точно так же. — Он взял
мое лицо в ладони. — Люблю тебя такой, какая ты есть.
— Ага, значит, я разонравилась бы тебе, если бы стала
вампиром?
— Нет, конечно, я все равно бы тебя любил, но… Вдруг
тебе не понравилась бы новая жизнь?
— Да с чего бы вдруг? Я всегда мечтала быть такой, как
ты.
— Подумай о том, что тебе пришлось бы скрывать свою
новую сущность от родных. Узнай они правду, как думаешь, это бы их обрадовало?
Любимая дочка вдруг превратилась в кровососа! Может быть, в теории все это и
увлекательно, но только до тех пор, пока не приходится бросать насиженное
место, скрываться от преследований. Так было с моими бабушкой и дедушкой. Ты
вот и сейчас считаешь себя отверженной, но кем, как думаешь, стала бы в
потустороннем мире?
Честно говоря, о таких подробностях я особо не задумывалась,
не рассматривала вопрос в таком свете.
— Ты часто говоришь: «Укуси меня», но дело обстоит
далеко не так просто. Мне нужно принять решение, касающееся тебя, которое в
корне изменит твою жизнь, причем навсегда. Думаешь, легко на это отважиться?
Да, Александр всегда в первую очередь думал обо мне. Причем
не только о сегодняшнем дне, но и о будущем.
— Но ты не можешь покинуть Занудвилль! Обещай, что останешься, —
взмолилась я.
— Обещаю сделать все, что в моих силах. Я все время
пытаюсь найти решение, каждый день, каждую минуту. Я… — Он сжал мои плечи
и продолжил: — Помимо всего прочего, не могу же я оставить тебя один на один с
этим Тревором Митчеллом.
Я думала об особняке, о времени, проведенном в гробу
Александра, о том, как мы в сумерках любовались его картинами или прогуливались
по коридорам, в которых горели свечи.
— Это разбивает мне сердце, — сказала я.
— Мне тоже. Еще недавно я даже не задумывался о такой
возможности. Мне казалось, что особняк вечно будет принадлежать нашей семье. Я
навсегда останусь в нем.
— Если ты будешь жить в Румынии, то мне придется
отправиться туда. Я не смогу жить без тебя.
— Не стоит смотреть на все так уж мрачно. — Александр
коснулся моей щеки. — Начать с того, что покупателей на дом пока не
нашлось. Значит, еще есть время, чтобы отыскать выход.
21. Горячие новости
Когда я вернулась домой, родители уже ждали меня, не находя
себе места. Мне и без того было плохо, хоть умирай.
— Ну так что тебе сказал Александр? — спросила
мама. — Они остаются в городе?
Я покачала головой.
— Ты, должно быть, расстроена.
— Так и есть.
По моим щекам, уже и без того влажным, полились слезы.
— Ох, нам ведь тоже очень приглянулись его родители.
Весьма жаль, дорогая. Мне казалось, что им здесь понравилось. С другой стороны,
должна сказать, что у этой семьи возникли бы трудности, если бы они остались
здесь.
— Это еще почему? Неужто причина в том, что миссис
Стерлинг носит корсет и прикрывается зонтиком от лунного света? —
возмутилась я, хотя и едва могла говорить.
— Ты сама без конца стенала по поводу того, какой у нас
консервативный город, — заметила мама. — Вполне возможно, они решили
подыскать себе место, где предрассудков поменьше.
— Какова вероятность того, что я смогу отправиться с
Александром, если он уедет? — спросила я папу.
— Она равна нулю, — лаконично ответил он.
— Милая, я понимаю, это твоя первая любовь… —
начала было мама.
— Это моя единственная любовь!
— Ничуть не сомневаюсь. Знаю, что ты в этом уверена, но
тебе всего шестнадцать.
— Скоро будет семнадцать. Джульетта в этом возрасте
вышла замуж.
— Ну и чем это для нее кончилось?! — хмыкнул отец.
— Ничего смешного! Если Александр уедет, то моя жизнь
будет кончена. Вот вам и все. Просто и ясно.
Я снова ударилась в слезы.
Мама обняла меня, как малое дитя.
— Почему Стерлинги не могут остаться здесь? —
всхлипывая, бормотала я. — Что они забыли в этой своей Румынии.
— Уверена, у них там остались близкие, — заметила
мама, ласково убирая волосы с моего лица, мокрого от слез. — Это их дом.
— Но дом Александра здесь. Ему почти восемнадцать, ты
же знаешь. Если мы купим особняк, то он сможет остаться.
— Боюсь, два дома нам не потянуть.
— Но попробовать же можно! Использовать деньги,
отложенные мне на колледж. Я найду работу.
— Как ты себе это представляешь? — улыбнулся папа.
— Так и представляю. Пойду и заработаю!
Я выпалила это сгоряча, но тут же прикинула, сколько мне
платили в агентстве Армстронг, и пылу у меня поубавилось.
— Да уж, — уныло пробормотала я. — Пожалуй, с
моей квалификацией мне на такую покупку и к пенсии не заработать.
— Когда твоя мама с началом летних каникул возвращалась
домой, мне становилось так одиноко, — сказал папа. — Я писал ей каждый
день, упрашивал поскорее приехать. Интернетом тогда и не пахло, даже с
междугородней связью были проблемы.
— Электронная почта не заменит Александра, —
заявила я и бросилась к себе в спальню. — Его ничто не заменит!
Родители промолчали. Им нечем было меня успокоить.
На следующий день новость о продаже дома на Бенсон-хилл
распространилась по всему Занудвиллю со скоростью торнадо. Хотя этот
стремительный ураган причинил ущерб только моему сердцу.
