Через пятнадцать минут быстрой ходьбы мы уже стояли на лужайке перед аккуратным маленьким домом. Домом Кисслера.
— Давай быстрее, — сказал Дилан. — Чем дольше мы здесь топчемся, тем больше шансов, что нас заметят.
Я неуверенно шагнула к дому и снова остановилась.
— Ну? — поторопил Дилан.
— А что мы будем искать? Ты не видишь, не понимаешь, кто он есть! Либо мы сейчас ничего не найдем и без толку влипнем в неприятности, либо добровольно влезем в логово чудовища. — Я помолчала. — Потому что Кисслер — чудовище. Не забывай об этом.
Дилан молча кивнул, и мы, плечом к плечу, пересекли лужайку и поднялись на крыльцо. Дилан взялся за дверную ручку, я затаила дыхание. Дверь заскрипела, открываясь, мы торопливо шагнули в дом и постарались плотно затворить ее за собой. Новый скрип заставил меня подскочить от ужаса, хоть я и видела, что это Дилан тянет дверь на себя.
Мы огляделись. Темно-серые стены, ярко-белые контрастные карнизы под потолком. Я осторожно прошла в гостиную, глянув на ходу в сторону кухни. Кругом было на редкость чисто и аккуратно, Дом показался мне обжитым и уютным.
— Да, такого я не ожидала, — наморщив нос, призналась я.
Дилан прошел мимо меня в кухню.
— Чего ты не ожидала? Кухонных полотенец в цветочек? — улыбаясь углом рта поинтересовался он.
— Мне думалось, здесь должно быть темно и мрачно, — пробормотала я.
Глупо, но мне почему-то представлялось, что едва мы войдем в дом, тут же наткнемся на что-нибудь подозрительное. Не знаю, какой могла оказаться улика, но я была уверена, что узнаю ее, как только увижу.
— Как в замке злодея? — крикнул из кухни Дилан.
Тон был нейтральный, но я твердо знала, что он надо мной смеется. Я высунула язык в сторону кухни, совершенно уверенная в том, что вот-вот сюда ворвется полиция и арестует меня в доме учителя математики, да еще с высунутым языком.
Я неуверенно бродила по гостиной. Брала в руки журналы, просматривала и аккуратно клала точно на то же самое место. Странно — ни в одном из журналов не нашлось тайных посланий, написанных на полях странными буквами. Если бы мы попали в кино, тут же обнаружили бы непонятную записку или капли крови на ковре, а здесь — ничего. Выходит, наша часть плана блестяще провалилась — вряд ли Дилан нашел что-то стоящее на кухне.
Я заметила в углу компьютер, подошла и неуверенно включила его. Можно подумать, мистер Зло станет записывать тут текущие преступления! Мне даже смешно стало, и все-таки я села за стол, готовая применить на практике все свои умения — пусть даже я печатаю двумя пальцами. Компьютер приветственно пискнул, меня подбросило над стулом. Чувство такое, что на горле вот-вот сомкнутся лапы злодея. Все из-за бабушки! Что ей стоило мне поверить? Не торчали бы здесь сейчас...
Компьютер запросил пароль. Вот он — конец нашей дружбы.
В гостиную заглянул Дилан.
— Я нашел коробку газетных вырезок. — Он поднял добычу повыше. — Все, как одна, хвалебные и восторженные. Наш Кисслер не иначе как нарциссист.
Он снова скрылся, а я уставилась на экран, отчаянно желая, чтобы здесь очутилась Одра. Задумчиво почесала подбородок.
«Будь я злющим математиком, какой бы я выбрала пароль?», — спросила я у самой себя. Внутренний голос молчал.
«Спасибо за помощь», — поблагодарила я.
Он не ответил.
Я решила попробовать хоть что-нибудь и напечатала: «Злой_Эйнштейн». Компьютер не отреагировал. Я, честно говоря, особо и не надеялась, просто подумала: вдруг визит Шэннон наделил меня капелькой ясновидения?
Дилан шуршал в соседней комнате и время от времени иронически хмыкал. Плюнув на хакерство, я пошла на звуки.
— Нашел что-нибудь? — окликнула я из прихожей, изо всех сил стараясь не думать, что хожу по чужому дому.
— Кисслер любит шить, — отозвался Дилан.
Повернув за угол, я увидела, что он стоит в маленькой комнате в самом конце коридора. Вошла туда и поняла, что Дилан не шутит. Мистер Кисслер превратил комнату в симпатичную швейную мастерскую, заваленную разнообразными тканями. Тут же стояла швейная машина. Согласитесь, странновато для носителя мирового зла.
Судя по всему, мистер Совершенство шьет что-нибудь для больницы, а может, мастерит одежки для монгольских сирот. В общем, куда ни глянь — просто святой.
— Думаешь, он сам это вышил? — спросил Дилан, одной рукой указывая на стену, а другой роясь в ящиках стола.
Я посмотрела в ту сторону и вскрикнула от неожиданности.
— Что, понравилось? — насмешливо спросил Дилан.
Вся стена была затянута тканью — что-то вроде расшитого вручную серебристого гобелена, причем стежки были малюсенькими, почти неразличимыми. Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.
— Я их раньше видела, — прошептала я Дилану, который выудил из ящика пару портновских ножниц и щелкал ими в воздухе, не обращая на меня ни малейшего внимания.
— Дилан! — едва удержавшись от очередного подзатыльника, рявкнула я.
Встревоженный моим тоном, он наконец-то обернулся. Я махнула дрожащей рукой на гобелен.
— Может, Кисслер взял рисунок из какого-то журнала? — предположил Дилан.
Я покачала головой и закрыла глаза.
— С тех пор как мы переехали, мне снятся странные сны, и в каждом я вижу вот этот серебряный фон, а на нем кольца — точно такие же, как здесь. — Я передохнула. — А прошлой ночью ко мне явилась женщина, судя по всему — одна из наших прародительниц.
Дилан, похоже, нисколько не заинтересовался, и я пожалела, что рядом нет Лекси — ей бы он сразу поверил. Я подошла к гобелену и продолжила:
— Она пыталась что-то мне объяснить, но я так ничего и не поняла. И стояла она возле точно такой же вышивки.
Я вспомнила слова, произнесенные плотно сжатыми губами гостьи.
— Увидишь, узнаешь, — повторил мне внутренний голос.
Да, именно так и сказала Шэннон. Я пробежалась пальцами по краю гобелена, сжала ткань в кулаке и дернула изо всех сил.
— Ты что делаешь? — обеспокоенно вскрикнул Дилан.
Первый раз я услышала в его голосе хоть какую-то интонацию — наверное, и впрямь испугался, только мне сейчас не до его переживаний.
— Помоги мне сорвать эту штуку.
Дилан уставился на меня, как на маньячку. Я топнула ногой.
— Шевелись, ну!
По моему тону Дилан понял, что если не послушается — получит оплеуху.
— Мы же вроде хотели незаметно, — пробормотал он, но послушно подошел и помог мне содрать гобелен со стены. Под ним обнаружилась сдвижная дверь.
Во взгляде Дилана появилось что-то, отдаленно напоминающее изумление.
