Знания Кенг Хо были сердцем цивилизации эмергентов Балакреи. Всю свою жизнь Томас Нау изучал Кенг Хо, но пока не встретился с ними лицом к лицу, не понимал, насколько они иные, эти коробейники. Флот у них был безголовый и наивный. Инфицировать их задержанной в развитии мозговой гнилью было тривиально, устроить внезапное нападение – почти так же просто. Но после атаки коробейники дрались как дьяволы, умные дьяволы с тысячей сюрпризов, которые наверняка подготовили заранее. Их флагман был уничтожен в первые сто секунд битвы – а они стали только еще более умелыми убийцами. Когда мозговая гниль наконец их заглушила, разбиты были обе стороны. А после битвы сказалась вторая серьезная недооценка коробейников Томасом Нау. Мозговая гниль могла убить людей Кенг Хо, но многие из них не поддавались ни промывке мозгов, ни фокусу. Полевые допросы дали очень плохие результаты, хотя в конце концов он обратил это поражение в средство объединения выживших.
Так что обиталище Хаммерфеста, клиника фокуса и роскошная мебель – все это было срезано с разбитых звездолетов. Тут и там среди руин все еще функционировала высокая технология. А остальное будет взято из сырья скал – и из окончательной цивилизации пауков.
Тридцать-сорок лет. Это вполне возможно. Анабиозных гробов хватит на всех выживших. Сейчас главное – изучить пауков, узнать их языки, их историю и культуру. На протяжении десятилетий эта работа будет разделена между тремя Вахтами, по нескольку мегасекунд работы, по году или два вне Вахты в анабиозе. Некоторые – ученые и переводчики – проведут на Вахтах куда больше времени. Другие – пилоты и тактики – поначалу в основном использоваться не будут, затем будут все время живыми до окончательного выполнения задачи. Все это Нау объяснил на собрании своих людей и Кенг Хо. И то, что он обещал, в основном было правдой. У Кенг Хо был огромный опыт подобных операций; если повезет, каждый в среднем переживет Изгнание, прожив лишь десять-пятнадцать активных лет. Он же тем временем прочешет библиотеку коробейников и узнает все, что когда-либо узнала Кенг Хо.
Нау оперся рукой о поверхность окна. Она была теплой, как настенный ковер. Чума их побери, хорошие обои у этих Кенг Хо. Даже если смотреть сбоку, все равно нет искажений. Он усмехнулся про себя. В конце концов, работать с коробейниками – это может оказаться самой простой частью Изгнания. Это у них есть опыт работы с таким расписанием, как предложил Нау.
А вот он сам… Нау на секунду дал волю жалости к себе. До окончательного восстановления на Вахте должен оставаться кто-то умелый и доверенный. Такой человек есть только один, и его имя – Томас Нау. Ритцер Брюгель, дай ему волю, по-дурацки перебьет людские ресурсы, которые неоткуда восстановить, или попытается убить самого Нау. Анне Рейнольт можно доверять годы и годы, но если случится что-нибудь неожиданное… Ну, Кенг Хо, кажется, задрала лапки кверху, и после допросов Нау был уверен, что серьезных секретов не осталось. Но если Кенг Хо снова составит заговор, Анне Рейнольт с ним не справиться.
Так что к моменту триумфа Томасу Нау будет уже лет сто. Средний возраст по стандартам Балакреи. Нау вздохнул. Что ж, так тому и быть. Медицина Кенг Хо поможет восстановить потерянное время. А потом…
Комната вздрогнула в почти неслышимом стоне. Нау коснулся стены, и по костям его пробежала вибрация. Уже третье скалотрясение за последние 40 Ксек.
На той стороне комнаты девчонка-коробейник завозилась в их общей постели.
– Чего…
Чиви Лин Лизолет вынырнула из сна, и от собственного движения всплыла с кровати. Наверное, она даже не знала, что ее разбудило. Глаза ее остановились на стоящем у окна Нау, и губы разошлись в сочувственной улыбке.
– Ой, Томас, ты опять не спишь и волнуешься за нас?
Она протянула руки, чтобы его утешить. Нау застенчиво улыбнулся и кивнул. Черт побери, то, что она сказала, было даже близко к правде. Он поплыл через комнату и остановился, взявшись рукой за стену у нее за головой. Она обвила его руками, и они поплыли, медленно опускаясь на кровать. Его руки скользнули ниже, к ее талии, сильные ноги обвились вокруг него.
– Ты и так делаешь все, что можешь, Томас. Не пытайся сделать больше. Все будет хорошо.
Ее руки нежно погладили волосы у него на затылке, и он ощутил ее дрожь. Это Чиви Лизолет беспокоилась, это она загнала бы себя в работе до смерти, если бы считала, что это добавит хоть процент к общему шансу выжить.
Они медленно дрейфовали вниз, пока гравитация не опустила их в пену кружев, которая была их ложем.
Нау опустил руки, поглаживая ее по бокам, и почувствовал, как ее беспокойство отступает. В этой экспедиции многое пошло не так, как хотелось, но Чиви Лин Лизолет была его маленьким триумфом. Когда Нау опрокинул флот Кенг Хо, она была четырнадцатилетней девчонкой, преждевременно развившейся, наивной, своенравной. Девочку должным образом заразили мозговой гнилью. Ее можно было фокусировать, одно время Нау подумывал сделать ее игрушкой для тела.
Слава Чуме, что я этого не сделал.
Первые два года она много времени проводила в этой самой комнате и плакала. «Убийство» ее матери, совершенное Дьемом, сделало ее первым чистосердечным перебежчиком. Нау мегасекунды проводил, утешая ее. Поначалу это были просто упражнения в искусстве убеждения, с тем побочным эффектом, что Чиви могла повысить доверие к нему среди других коробейников. Но шло время, и Нау стал замечать, что девчонка куда опаснее и куда полезнее, чем ему поначалу думалось. Чиви большую часть своей жизни прожила на Вахте во время перелета от Триленда. Это время она использовала почти с фокусированной целеустремленностью, изучая механику конструкций, технологию жизнеобеспечения и практику торговли. Это было непонятно. Зачем какому-то ребенку давали столь специальную подготовку? Как и многие фракции Кенг Хо, Семья Лизолет имела свои секреты, свою собственную, внутреннюю культуру. На допросах он выжал вероятное объяснение из матери девочки. В Семье Лизолет время межзвездного перелета использовали для формирования тех девочек, которым предстоит править Семьей. Если бы все пошло по планам Киры Пен Лизолет, девочка уже была бы готова здесь, в системе, к новым инструктажам, и доминантой была бы полная ее преданность матери.
Оказалось, что таким образом девочка стала для Томаса Нау идеальным материалом. Молодая, талантливая и отчаянно ищущая, на кого обратить свою преданность. Он мог заставить ее работать Вахту за Вахтой без анабиоза, как приходилось заставлять самого себя. Она была отличным компаньоном на предстоящее время – и еще таким, который был постоянным испытательным стендом для его планов. Чиви была умна, и во многом ее личность все еще оставалась очень независимой. Даже и сейчас, когда улики насчет того, что на самом деле случилось с ее матерью и другими, были надежно уничтожены, можно было еще поскользнуться. Использовать Чиви – это было как опасный полет, как постоянное испытание нервов. Но здесь он, по крайней мере, понимал опасность и принимал меры заранее.
– Томас! – повернулась она прямо к нему. – Как ты думаешь, я когда-нибудь стабилизирую эти скалы?
