Тироль толкнул брата локтем:
– Слушай, Фрель! Похоже, «Вира» успела чисто все отсоединить. Мы сможем включить все обратно!
Дирокимы были известны своим необъятным оптимизмом, но на этот раз Тироль был недалек от истины. То, что случилось при взрыве «шершня» – это был один шанс на миллиард, – только ничтожная доля энергии поразила корабль. Следующие полтора часа дирокимы вели перезагрузку процессоров монитора, включая утилиты одну за другой. Кое-что оказалось невосстановимым: автоматика связи потеряла способность синтаксического анализа, а шипы гипердвигателей на одной стороне частично расплавились. (Как это ни абсурдно, но запах гари был автоматическим диагностическим сигналом, созданным автоматикой, которая по всем законам должна была отказать вместе со всем остальным.) «Ульвира» оказалась далеко позади флота Погибели.
А флот Погибели продолжал существовать. Узел точек, изображавший корабли противника, стал меньше, но шел по той же целенаправленной траектории. Бой давно был закончен. То, что осталось от флота Коммерческой Охраны, было рассеяно на четыре световых года от покинутого места боя. Они начинали битву с численным превосходством. Если бы они дрались как надо, то могли бы победить. Вместо этого они уничтожили корабли с существенной реальной скоростью и вывели из строя до половины остальных. Некоторые из самых больших кораблей уцелели. И они имели численное превосходство над оставшимися кораблями Аньяры четыре к одному. Флот Погибели мог бы легко уничтожить все, что осталось от Коммерческой Охраны. Но это значило бы отклониться от пути преследования – а преследование было единственной константой в поведении этого флота.
Тироль и Глимфрель часами восстанавливали связь и пытались выяснить, кто погиб, а кого еще можно спасти. Пять кораблей полностью потеряли ход, но экипажи их остались живы. Некоторые были подбиты в известных точках, и Свенсндот отрядил туда корабли с роями «шершней» на поиск обломков. Поединок кораблей для большинства уцелевших оказался абстрактным интеллектуальным упражнением, но хаос и разрушение были не менее реальны, чем в любой наземной войне, только рассеяны на в триллион раз большем пространстве.
Наконец кончилось время чудесных спасений и грустных открытий. Командиры СК вышли на общий канал обсудить общее будущее. Это можно было считать поминками – поминками по Сьяндре Кеи и по флоту Аньяры. В середине совещания открылось новое окно, и в нем показался мостик «Внеполосного». Равна Бергсндот молча смотрела на происходящее. Бывшего носителя богошока нигде не было видно.
– Что нам еще делать? – спросила Джоанна Хауген. – Проклятых бабочек давно и след простыл.
– Мы уверены, что спасли всех? – перебил Иэн Тренглетс.
Свенсндот в ответ огрызнулся. Командир «Трансе» зациклился на этом вопросе. Он потерял в бою слишком много друзей, и всю оставшуюся жизнь Иэна Тренглетса будет преследовать кошмар медленно погибающих в ночи кораблей.
– Мы видели остатки всех, даже газ от испарившихся, – ответила Джоанна Хауген так мягко, как позволял смысл слов. – Вопрос в том, куда направиться теперь.
Равна слегка кашлянула, будто прочищая горло.
– Господа и дамы, если…
Тренглетс поднял глаза на ее изображение, и его душевная боль нашла себе выход в приступе гнева.
– Мы тебе не рыцари, сука! А ты не принцесса, за которую мы счастливы умереть! Ты сейчас заслужила хорошего залпа и больше ничего!
Женщина съежилась под этим шквалом ярости.
– Я…
– Ты втравила нас в этот самоубийственный бой! – крикнул Тренглетс. – Ты заставила нас атаковать не главные цели! И сама ничем не помогла. Погибель вцепилась в тебя, как прилипала в кальмара, и смени ты курс хоть на долю секунды, ты бы увела ее флот с нашего пути!
– Я сомневаюсь, что это помогло бы, капитан, – возразила Равна. – Погибель больше интересуется местом нашего назначения, чем нами.
Солнечная система в нескольких десятках световых лет по курсу «Внеполосного». Беглецы доберутся туда всего на два дня раньше преследователей.
Джоанна Хауген пожала плечами:
– Ты должна понимать, что натворил сумасшедший план битвы твоего друга. Если бы мы атаковали разумно, у противника осталась бы лишь малая доля того, что есть сейчас. Если бы он решил продолжать погоню, мы бы могли защитить вас на этой планете… Стальных Когтей или как их там. – Она будто попробовала название на вкус, гадая о его значении. – Теперь же… в общем, я ни за что не буду гнаться за ними туда. То, что осталось от противника, может разнести нас в пыль.
Она посмотрела на Свенсндота, и тот заставил себя ответить на взгляд. Кто угодно может обвинять «Внеполосного», но именно слово капитана-наставника Свенсндота заставило флот Аньяры вести сражение так, как он его вел. Жертвы оказались бесполезными, и он удивлялся, почему Хауген, Тренглетс и остальные вообще еще с ним разговаривают.
– Предлагаю отложить совещание на потом. Рандеву через тысячу секунд, Кьет.
– Буду готов.
– Отлично.
Джо отключила связь, не сказав Равне Бергсндот больше ни слова. Секундой позже отключились Тренглетс и другие командиры кораблей. Остался только Свенсндот с двумя дирокимами – и Равна Бергсндот в окне с изображением, передаваемым с «Внеполосного».
После долгого молчания она произнесла:
– В детстве, на Херте, мы часто играли в похитителей и Коммерческую Охрану. Я всегда мечтала, что ваша компания спасет меня от участи хуже смерти.
Кьет вяло улыбнулся:
– Ты получила попытку спасения. – А ведь ты даже не клиент-подписчик. – Это был самый большой бой за всю мою жизнь.
– Мне очень жаль, Кье… капитан-наставник.
Он посмотрел на темные черты ее лица. Девчонка со Сьяндры Кеи, вплоть до фиалковых глаз. Нет, это не эмуляция, здесь это невозможно. Он все поставил на то, что это не так, и до сих пор в это верил. И все же…
– А что говорит обо всем этом твой друг?
Фама Нювена не было видно с того момента, как его богошок так впечатляюще вмешался в начале битвы.
Глаза Равны скользнули в сторону от камеры.
– Он мало что говорит, капитан-наставник. Он тут бродит еще более расстроенный, чем ваш капитан Тренглетс. Фам помнит, что был убежден абсолютно: то, что он просит, – правильно, но сейчас не может вспомнить, почему это было правильно.
– Хм. – Поздновато передумывать. – И что вы теперь собираетесь делать? Хауген права, и ты это знаешь. Для нас было бы бесцельным самоубийством следовать за флотом Погибели к месту вашего назначения. Я позволю себе сказать, что для вас тоже. У вас будет в момент прибытия фора всего пятьдесят пять часов. Что вы сможете сделать за это время?
Равна подняла на него глаза, и выражение ее лица стало горестным, казалось, она сейчас всхлипнет.
– Не знаю… не знаю…
