– Зеленый Стебель была верным другом, и все же обращена за несколько секунд. Это не было перепрограммированием ее тележки, не было наркотиком. Это было так, как если бы и наездник, и тележка были заранее запрограммированы на немедленный ответ. – Он посмотрел на Синюю Раковину, желая оценить реакцию на то, что он сейчас скажет. – Наездники долго ожидали своего создателя. Раса эта древняя, древнее всех, кроме уже одряхлевших. Они есть повсюду, но их немного, они всегда практичны и миролюбивы. Когда-то в самом начале – несколько миллиардов лет назад – их предшественники попали в эволюционный тупик. Их создатель построил первые тележки и создал первых наездников. Теперь я, кажется, знаю, кто это был и зачем. Да, я знаю, что были и другие ветви их эволюции. Что поразительно именно в этой – насколько стабильной она оказалась. Синяя Раковина говорит, что большие тележки – это «традиция», но я бы это слово применял к культурам, да и то в гораздо меньших масштабах времени. Большие тележки сегодняшних дней идентичны тем, что были миллиарды лет назад. И это устройства, которые можно построить в любом месте Края – но конструкция их, несомненно, принадлежит Верхнему Краю или Переходу.
Когда-то это был один из величайших щелчков по самолюбию, полученных им от Края. Он тогда смотрел проектные чертежи – на самом деле результаты рассечения – тележек. С виду это было механическое устройство, даже с движущимися частями. Текстовое пояснение гласило, что всю конструкцию можно изготовить на простейшей из фабрик, едва ли более сложной, чем встречаются кое-где в Медленной Зоне. И все же ее электроника казалась случайной массой компонентов без какой бы то ни было иерархической структуры или модульности. И она работала, и гораздо лучше, чем любая аналогичная конструкция людей, хотя вопросы ремонта и отладки даже и не возникали.
– В Крае никто не понимает всего потенциала тележки, не говоря уже об адаптационных возможностях ее наездника. Верно, Синяя Раковина?
Наездник сильно хлопнул всеми ветвями по своему центральному стеблю. И снова раздался яростный треск. Такого Фам раньше не видел. Гнев? Ужас? Голос из кодера Синей Раковины был искажен нелинейностями:
– Ты спрашиваешь? Спрашиваешь? Чудовищно просить меня помочь тебе в этом… – Голос соскользнул в ультразвук, и наездник онемел, дрожа всем телом.
Фам из Кенг Хо почувствовал укол стыда. Тот, другой, знал и понимал… и заслуживал лучшего. Наездников следует уничтожить, но нельзя заставлять слушать его рассуждения. Рука его метнулась отключить связь… и остановилась. Нет. Это последний шанс увидеть Отклонение… во плоти.
Взгляд Равны метался между человеком и наездником, и Фам знал, что она поняла. На лице ее было то же страдание, как тогда, когда дошла весть от Сьяндры Кеи.
– Ты говоришь, что Отклонение создало исходные тележки.
– И наездников тоже переделало. Это было сделано давно и, конечно, не тем экземпляром Отклонения, который создали страумеры, но…
«Погибель» – это было другое общепринятое название Отклонения и куда более близкое к точке зрения Старика. Несмотря на всю Переходную природу Отклонения, его поведение было больше похоже на эпидемию, чем на что-либо другое. Может быть, именно этим оно смогла обмануть Старика. Но теперь Фам понял: Погибель жила в кусочках, неимоверно разбросанных во времени. Она пряталась в архивах, выжидая идеальных условий. И создала для своего расцвета помощников.
Фам посмотрел на Равну и понял кое-что еще.
– Рав, у тебя было тридцать часов на размышление. Ты видела записи из моего скафандра. Наверняка ты сама кое до чего додумалась.
Она опустила глаза.
– Немного, – призналась она. Но хотя бы больше не отрицала.
– Ты знаешь, что мы должны сделать, – мягко сказал он. Теперь, когда он понял, что надо сделать, богошок ослабил хватку. Его воля будет исполнена.
– Что же именно? – спросила Равна. Будто сама не знала.
– Две вещи. Сообщить это на Сеть.
– А кто поверит?
Сеть миллионов неправд.
– Достаточно. Те, кто посмотрят, поймут, увидят, где правда… и предпримут нужные действия.
Равна покачала головой:
– Нет.
Это слово было сказано почти неслышно.
– Сеть должна знать, Равна. Мы открыли то, что может спасти тысячи миров. Это – скрытый кинжал Погибели, по крайней мере в Среднем Крае.
Равна опять покачала головой:
– Но сказать эту правду – тоже значит убить миллиарды.
– Это самозащита! – Он медленно оттолкнулся от потолка и притянулся к палубе.
У Равны в глазах стояли слезы.
– Именно это они и говорили, убивая мою семью и мои миры… И я в таком участвовать не буду.
– Но ведь в этот раз это правда!
– Хватит с меня погромов, Фам.
Мягкая решимость… и почти невероятная.
– Ты хочешь сама принять решение, Рав? Мы же знаем кое-что о том, что другие– лидеры, мудрее каждого из нас – должны быть свободны решать. Ты не дала бы им сделать этот выбор?
Она заколебалась, и на минуту Фаму показалось, что ее цивилизованная законопослушная сущность возьмет вверх. Но Равна упрямо подняла голову.
– Да, Фам. Я отказываю им в этом выборе.
Он издал какой-то нечленораздельный звук и подплыл к командной консоли. Нет смысла зря болтать, когда еще так много нужно сделать.
– Фам, мы не будем убивать Зеленого Стебля и Синюю Раковину.
– Нет выбора, Рав. – Его пальцы бегали по кнопка консоли. – Зеленый Стебель уже превращена, и мы не знаем, сколько этого осталось после разрушения ее тележки. Мы понятия не имеем, когда превратится Синяя Раковина. Мы не можем ни взять их с собой, ни отпустить.
Равна отплыла в сторону, не сводя глаз с его пальцев.
– П-подумай, Фам, кого ты будешь убивать, – тихо произнесла она. – Ты сам сказал, у меня было тридцать часов, чтобы обдумать мои решения, тридцать часов, чтобы предвидеть твои.
– Вот как. – Фам убрал руки от кнопок. Гнев (богошок?) на миг овладел его мыслями. «Равна, Равна, Равна!» – прозвучал в голове его голос, будто прощаясь. И снова им овладело хладнокровие. Он так боялся, что наездники обратили на свою сторону корабль! А вместо этого эта глупая дура добровольно стала на их сторону. Он медленно подплыл к ней, почти автоматически принимая боевую стойку. – И как же ты намерена помешать мне сделать то, что должно сделать?
Но он уже догадался.
Она не попятилась, даже увидев его руку в сантиметре от своего горла. И залитые слезами глаза смотрели храбро.
– К-как ты думаешь, Фам? Пока ты был в хирурге… я кое-что переделала. Рань меня – и ты будешь ранен сильнее. – Ее глаза метнулись к окну у него за спиной. – Убей наездников… и ты умрешь сам.
