Она остановилась, оглядела склон холма. Много шума и деятельности, но если прислушаться, станет ясно, что дети в кустах играют в собственных вселенных, организованных так, что ни игроки, ни аппаратура друг другу не мешают. Она выбрала правильное прикрытие: классическое аниме для этих дубин слишком интеллектуально.
– В «Духов-близнецов» будешь? Для этой игры нужно только двое физических.
– Ой!
Мири едва не споткнулась о своего ослика. Резко обернулась, поставив велосипед между собою и этим голосом. Это была настоящая личность, тоже скрытая маскарадом аниме. Мири переключилась на истинный вид: Хуан Ороско. Вот это и называется невезением. Она даже и думать не могла, что его интересует классика аниме.
Она обрела голос – пронзительный высокий английский, который дала ей Аннет Рассел.
– Боюсь, не сегодня. Я ищу кое-чего покруче.
Ороско – и стриженое создание, которое он представлял, – вопросительно склонили головы к плечу.
– Ты ведь Мири Гу?
Это было колоссальным нарушением этикета, но чего ожидать от четырнадцатилетнего неудачника из профкласса?
– Ну и что? Все равно не хочу.
Она повернулась и повела велосипед по дорожке. Ороско шел рядом. У него был складной велосипед, который совсем не вязался с образом.
– Ты знаешь, что мы с твоим дедушкой вместе работаем на уроках композиции у миз Чамлиг?
– Знаю. – Вот паразит! Если Хуан узнает, зачем Мири здесь, то и Роберт может узнать. – Ты за мной следишь?
– Это не против закона!
– Это невежливо.
Она не смотрела на него, просто быстро-быстро шагала по дороге.
– Я же не каждую секунду. Я только надеялся тебя здесь увидеть, а ты как раз через западные ворота… – Может, он просто поставил датчики приближения. – Понимаешь, твой дедушка старается мне помочь. Ну, в смысле, учит писать. И у меня, кажется, лучше уже получается. А я его учу носить. Только… мне его жалко. Он все время такой сердитый.
Мири продолжала шагать.
– В общем, я подумал… если бы он нашел кого-нибудь из своих старых друзей… могло бы лучше быть.
Мири резко обернулась:
– Вербовку ведешь?
– Нет! Я в смысле, у меня есть аффилиация, которая для стариков может быть полезна, но я не для того. Твой дедушка мне помог в школе, и я хочу ему тоже помочь.
Они шли вниз по холму, приближаясь к восточным воротам. Это была последняя возможность «Пирамид-Хилла» заработать. Чем ближе ты к воротам, тем труднее продраться сквозь все поддерживаемые парком реальности. Мохнатики танцевали вокруг, просясь на руки. Настоящие механические игрушки – если их потрогать, ощутишь плюш, глубокий мех под руками и реальную тяжесть тельца. Возле ворот дирекция парка продавала этих маленьких роботов, и перед бесплатным прикосновением на прощание не могли устоять даже самые стойкие дети. Когда Мири была маленькой, она покупала примерно одну куклу в месяц. Самые любимые до сих пор играли у нее в спальне.
Она повела своего бедного ослика сквозь толпу, уклоняясь от говорящих медведей и миниатюрных Скуч-э-маутов и от реальных детей. И вот они оказались за воротами. На миг Мири задумалась и упустила маскировку. Сейчас она была обыкновенной толстушкой, а велосипед – просто машиной. Ороско – тощим и нервозным подростком. У него был сияющий новый велик, но, кажется, он не мог его развернуть.
Я не хочу, чтобы он узнал про Лену.
Она ткнула пальцем в грудь Ороско:
– С моим дедушкой все в порядке. Участвовать в пирамидах ему незачем. И вне школы держись от него подальше.
Она сверкнула маской, которую Аннет создала для их шайки Мстителей. Парнишка вздрогнул.
– Но я просто хочу помочь!
– И вот что: если я еще раз увижу, что ты за мной следишь… – Она переключилась в анонимный режим, с задержанной доставкой, которой он еще несколько часов не увидит.
Аноним – » Хуану Ороско: «sm» Если ты меня по-настоящему рассердишь, у твоего табеля станет такой вид, будто ты его хотел взломать. «/sm»
От внезапного молчания у Хуана расширились глаза. Какое-то время ему придется переваривать, что его ждет.
Естественно, это была пустая угроза: Мири была девочка законопослушная, пусть даже и притворялась, что это не так.
Она провела велосипед еще несколько шагов, вспрыгнула на него – и чуть не упала. Но удержала равновесие и понеслась вниз по холму, прочь от Ороско.
Дом престарелых «Конец радуг» находился в долине к северо-востоку от «Пирамид-Хилла». Он был очень стар и очень известен. Основан он был шестьдесят лет назад, в ту эпоху, когда пригороды еще сюда не дошли. Его расцвет пришелся на начало двадцать первого века, когда сюда хлынула волна стариков-нуворишей.
Мири ехала по велосипедной дорожке, изо всех сил стараясь не попадаться никому на глаза. Гостевой пропуск был еще действителен, но дети считались в «Конце радуг» гражданами второго сорта. Когда она была маленькая и навешала здесь Лену, ей думалось, что деревня эта волшебная. Настоящие газоны были так же красивы, как и фальшивые газоны в Уэст-Фоллбруке. И стояли настоящие бронзовые статуи. Колоннады и кирпичные стены тоже были настоящие, лучше чем даже в самых дорогих торговых рядах.
С тех пор она изучала в школе вопросы, относящиеся к жизни стариков, и никак не могла уйти от некоторого циничного вывода: в «Конце радуг» еще есть какие-то реальные деньги, но это деньги, потраченные людьми, ни на что другое не способными. Большинство тех, кто здесь остался, жили святым духом и обещаниями биотехнологии, неудачники в инвестициях и (или) в медицине.
Ороско не пытался за ней следовать или прикрыть свои следы: она убедилась, что он ушел на восток. Наконец-то сумел разложить свой велик и крутил педали в сторону Меситас. Мири смотрела, прищурившись. Не может ли быть, что Хуан Ороско и есть тот панк, что ненадолго перехватил Шарифа в университете? Нет, никак. То был какой-то умник, и явно хвастливый. Более того, этот самый умник и впрямь знал дело, может быть, даже не хуже самой Мири.
О'кей. Есть более важные вещи, о которых надо подумать. Дом Лены находился в дальнем конце второй улицы по дороге вверх. Пришло время строить образы и представлять. Мири много размышляла о предстоящей встрече, обо всем, что она, быть может, скажет, о том грустном, что, быть может, увидит. Мири построила некое специальное видение. В основе лежало нечто, над чем она работала в том или ином варианте со второго класса, когда узнала грозный смысл слов «трудноизлечимый остеопороз версии 12».
Первым делом она сделала деревья вдоль пути выше и толще, ничего похожего на пальмы. Поднимаясь на холм, она сменила их высокую листву на изогнутые сучья, покрытые зеленой хвоей. Конечно, никакой физической поддержки у Мири для этого не было – ни игровых полос в рубашке, ни микроохлаждения. Солнце жарило, хотя она закрыла небо облаками и низко опустила кроны деревьев. Может, жару надо воспринимать как какое-то заклятие. Она уже думала об этом раньше, но всегда находились другие улучшения, казавшиеся более важными. После месяцев мечтаний этим видением Мири не была обязана какому-либо коммерческому искусству. Оно пришло из сотен фантазий, но эффект принадлежал только ей, ее концепции Лены. Она ничего из этого общедоступным не делала. Как правило, от видений куда больше удовольствия, если ими с кем-нибудь поделиться, – но не от этого.
