Нью-провиденсианское воздушное судно «Прилежание» находилось в полете полтора дня, прежде чем достигло первого из Хэвенрейкеров. Чента заметил маленькую деревушку и несколько ферм на берегу защищенной бухты, но дальше кругом возвышались лишь голые черные скалы. Это была первая остановка на 2700-километровом пути, который им предстояло преодолеть до Восточного Фрагга – острова размером с Гренландию, который когда-то был восточной оконечностью самого большого из ново-канадских континентов. Чента выбрал такой маршрут, потому что хотел, чтобы основная линия наблюдений проходила вдоль экватора планеты, а Хэвенрейкеры представляли собой наиболее удобные участки суши, расположенные примерно на этой линии. Сбор данных протекал быстро, в том числе благодаря помощи островитян, хотя было похоже, что последние только тогда могут позволить себе расслабиться, когда «Прилежание» вместе со своими пушками готовилось к отлету.
Тремя днями позже дирижабль висел в ясном голубом небе над западным побережьем Фрагга. Со всех сторон доносились раскаты грома. На сотни километров вдоль береговой линии воздухоплаватели могли наблюдать, как крошечные ярко-разноцветные ручейки расплавленных скальных пород встречаются с морским прибоем, превращая воду в низко стелющийся туман. Переведя взгляд в глубь материка, Чента увидел, что процесс формирования суши добавил тысячи квадратных километров к этой территории.
Квинтеро повернулся к своей спутнице, стоявшей рядом с ним у ограждения. Нельзя было сказать, что Марта Блаунт сильно изменилась за прошедшие четыре дня, но она открылась с новой стороны. Новым являлось уже то, что она сменила свое длинное до пят платье на серый комбинезон, который тоже был глухим, но намекал на гораздо большее, чем прежняя одежда. За время перелета до первой остановки они много беседовали, и он обнаружил за ее внешней сдержанностью живой и быстрый ум, который лишь подтверждал, что она добилась своего высокого положения по праву. Временами он находил проявляемый ею интерес к его планам и оборудованию несколько навязчивым, а политические взгляды слишком негибкими, но понимал, что при данных обстоятельствах вряд ли можно ожидать чего-то другого. И чем больше он узнавал ее, тем тверже становилась его уверенность в том, что ее присутствие здесь было мотивировано не одними лишь политическими интересами: что-то явно было между Мартой и первым Чентой.
Он сделал жест в сторону красно-черного ландшафта, мерцавшего сквозь перегретый воздух под ними:
– Вы точно хотите высадиться с моим отрядом?
Она кивнула:
– Конечно. Это не так опасно, как кажется. Прежде чем высадиться, мы на много километров удалимся от океана. Это – это немножко и моя личная разведка. Я никогда раньше не бывала в этой части мира.
Дальнейший диалог стал невозможен, поскольку приведенные в действие реактивные двигатели на ядерном топливе направили «Прилежание» вниз, в сторону черных утесов, возвышавшихся посреди огненных рек. Двигатели были одним из многих анахронизмов, имевшихся в этой нью-провиденсианской боевой машине. Очевидно, они были сняты с одного из вертолетов, которыми пользовались прежние колонисты. С этими двигателями дирижабль мог развивать до пятидесяти километров в час при горизонтальном полете.
«Прилежание» летело над сушей, пока поверхность не стала твердой и холодной. Воздушный корабль быстро пошел на снижение и выровнялся за мгновение перед тем, как его нос со скрежетом заскользил, бороздя колючий вулканический шлак. Были выброшены тяжелые якорные кошки, и судно остановилось.
– Кто старший в группе высадки? – крикнул Виченте, обращаясь к Освальду, капитану корабля.
– Летный капрал Норд, – ответил офицер, указывая на высокого, крепкого сложения мужчину, который вместе с тремя помощниками вытаскивал из тесного грузового отсека «Прилежания» взрывчатку и оборудование. – Мы постоим здесь, сколько нужно для выгрузки экспедиции, гражданин Квинтеро, но не более того. Здесь внизу мы во власти любого порыва ветра. Мы вернемся за вами через двадцать два часа, если вы не позовете нас раньше.
Он взглянул на Марту.
– Гражданка Блаунт, я бы предложил вам на этот раз воздержаться от высадки. Местность довольно сложная.
Марта вернула взгляд с видом легкого раздражения:
– Нет, я настаиваю.
Освальд нахмурился, но продолжать тему не стал.
– Ну, хорошо. Увидимся через день.
Норд и два стрелка первыми соскочили на землю. За ними спустилась Марта. Потом шел Виченте, нагруженный своим специальным оборудованием. Замыкали порядок еще двое стрелков, несших взрывчатку.
Место высадки представляло собой ровный участок на вершине узкой горной гряды. Семерка участников экспедиции начала спускаться по склону горы, в то время как двигатели огромного воздушного судна набирали обороты. Когда люди достигли дна ущелья, протянувшегося вдоль подножья гряды, «Прилежание» уже парило в пятистах метрах над их головами.
– Пройдем еще немного по этому ущелью, – сказал Квинтеро. – Перед тем как мы сели, я видел, что дальше оно расширяется – там мы могли бы сделать несколько взрывов без риска обрушить на себя лавину.
– Как скажете, – безразличным тоном ответил Норд, выходя вперед.
Чента молча проводил его взглядом. Кажется, экспедиция обещает быть интересной.
Большую часть дня нью-провиденсиане провели за закладкой взрывчатки в шлаковых напластованиях. Их хлопушки были громоздкими и неуклюжими, и работа продвигалась медленно. Мощность фугасов была не более полутонны тротила – микроскопически слабый заряд, чтобы получить какую бы то ни было информацию о том, что творится внутри планеты. К счастью, приборы, которые привез с собой Чента, измеряли не механические вибрации как таковые, а куда более тонкие эффекты. Но даже при этом ему приходилось полагаться на синхронометры и тщательный статистический анализ, чтобы вывести картину того, что происходит в сотнях километров под ногами.
Ближе к вечеру небо затянуло, пошел мелкий дождь. Чента распорядился прекратить работы. Собственно, свои исследования он уже завершил, и выводы из них следовали весьма неутешительные. Дул сильный ветер, и никто даже не помышлял о том, чтобы вызвать «Прилежание». Хотя видимость была отличной, Освальд, вероятно, не смог бы посадить корабль в таких условиях.
Они разбили стоянку в углублении под скалой – это была почти пещера, – успев к тому времени основательно промокнуть. Норд выставил двух часовых следить за подходами к углублению, а все остальные забрались в спальные мешки.
Время шло, дождь постепенно усиливался, и доносившееся с запада шипение от контакта воды с кипящей лавой перекрывало почти все прочие звуки. Внезапно цилиндр, который Чента сжимал в руке, завибрировал: кто-то трогал его аппаратуру. Чента поднял голову и огляделся. Тьма в пещере была кромешной. Он не мог различить даже очертаний своего спального мешка. Но годы подготовки не прошли даром: Чента расслабился, отрешился от всех фоновых звуков и настроил слух на ближайший радиус восприятия. Вот оно! Как минимум один человек стоял в непосредственной близости от него: улавливалось прерывистое возбужденное дыхание. Чуть издали, ближе к месту, где было сложено оборудование, доносились еще более слабые звуки.
