– Упс, – Мири резко остановилась. – Нам туда.
Да, наверно «там» – целая долина… если ты сам – просто маленькая белая мышка. Тогда ты можешь пролезть даже там, где стенки каньона сходятся, как крылья разводного моста, застывшие в нескольких дюймах друг от друга. Мири нагнулась.
– У земли лаз шире. Я смогу пролезть. И ты тоже, Хуан, я знаю.
– Может быть, – отрезал он, отстранив ее, и протиснулся в расщелину. Зонд приходилось взять в руку – иначе в щель было бы просто не пролезть, – потом встать боком и сгорбиться… Хуан сообразил, что не снял жакет. Он двигался боком еще фут или два, таща зонд за собой. Потом проход стал шире – достаточно широким, чтобы повернуться и идти. Минуту спустя появилась Мири.
– Ха… – она посмотрела наверх. – Почти пещера. Только щель по всему потолку.
– Мне здесь не нравится, Мириам, – сообщил Уильям, который так и остался снаружи; ему было не пролезть.
– Не беспокойся, Уильям. Мы постараемся не застревать.
На худой конец, всегда можно вызвать 911.
Ребята прошли еще пятнадцать футов. Здесь проход сужался снова, еще сильнее.
– Car-ray, – украденная крошка выпала из сети.
– Наверно, нужно было остаться наверху и наблюдать.
Раньше надо было думать! Хуан снова просканировал сеть. На потерянном узле не было даже смутного мерцания. Однако с «катышка», который был брошен последним, поступило несколько картинок. Одна из них показывала пустую тропинку.
– Мири? Сомневаюсь, что мыши еще появятся в кадре.
– Эй! Слышишь, Уильям? Мыши уходят в какое-то отверстие.
– О'кей, сейчас посмотрю вокруг.
Хуан и Мири двинулись обратно по проходу в поисках отверстия, где могли скрыться беглецы. Все-таки странно выглядит мир без теней. Мелкий песок тропинки казался почти черным, иголки поваленной сосны чуть блестели, отвесные скалы справа и слева – темно-багровыми в ярко-красных крапинках, которые гасли по мере того, как песчаник остывал в ночном воздухе.
– Думаешь, их гнездо будет очень ярким?
– Да, только оно глубоко, – Мири вскинула свой «пистолет» и вернула на ствол радарную насадку. – Ну, держитесь, USMC.
Они пересекли «пещеру» от одного сужения до другого. Стоило приложить «дуло» к скале, и бледно-лиловые эхограммы стали гораздо более детальными. Действительно, стена была пронизана ходами, судя по размеру – мышиными норами, которые уходили куда-то в толщу породы. За пять минут Хуан и Мири истратили по три батарейки, но…
– Но мы еще не нашли вход!
– Продолжай искать. Мы знаем, что он есть.
– Caray, Мири! Это не здесь.
– Ты прав.
Это был Уильям. Он ухитрился втиснуться в устье лаза, чтобы увидеть ребят.
– Возвращайтесь. Эти тварюшки сворачивают с тропки раньше, чем она начинает сужаться.
– Что? Откуда ты знаешь?
Уильям не ответил и полез обратно. Когда они выбрались следом, он уже был занят: сметал сосновые шишки и иголки с края тропинки. Его маленький фонарик лежал на земле.
Но для того, чтобы увидеть, что нашел Уильям, фонарик не нужен был. Край тропинки, который в инфракрасном диапазоне должен был казаться черным, тускло багровел, как головешка. Краснота растекалась по скале, словно кровь, которая, вопреки законам физики, текла снизу вверх.
Мири распласталась на земле и принялась шарить там, где сияние было наиболее ярким.
– Ха. Я куда-то попала пальцем. Только не могу найти, где кончается… – она подняла руку… и за рукой рванулся оранжевый плюмаж, багровый на кончиках, где от соприкосновения с холодным воздухом температура становилась ниже, и развернулся над ними. Слабо запахло костром.
С минуту все трое переглядывались. Удивление было столь велико и неподдельно, что, казалось, светилось сквозь черные стекла очков.
Но теплый воздух больше не поднимался из дыры.
– Похоже, мы нашли поток воздуха, – прокомментировал Уильям.
Хуан опустился на колени рядом с Мири. Оба проглядели все глаза, но разрешения «очков» не хватало, чтобы четко увидеть отверстие. Самое большее, на что можно было рассчитывать – это заметить пятнышко, чуть более яркое, чем все вокруг.
– Попробуй пистолетом, Хуан.
Он прозондировал скалу над отверстием, потом ниже, справа, слева… В двух футах от входа нора становилась шире и несколько раз ветвилась, прежде чем сливалась с основной сетью туннелей и камер.
– А что с тем «катышком», который у нас свистнули? Если он покажет нам какие-нибудь картинки, это будет славно.
Мальчик пожал плечами и заменил в «пистолете» батарейку.
– Наверно, он в какой-нибудь дальней камере, в нескольких футах от поверхности. Ему силенок не хватает, чтобы пробиться к нам. – Хуан и Мири переглянулись и рассмеялись. – Но у нас их… целая навозная куча!
Хуан нащупал вход в отверстие и закатил в него крошку. Она вспыхнула в шести дюймах ниже, сразу за первой «развилкой».
– Попробуй еще.
С минуту Хуан изучал планировку туннеля.
– Если я брошу один вправо, спорю, что он проскочит на пару футов…
На миг сигнал от «катышка» пропал… а потом с первого, того, что лежал ближе к поверхности, пошел поток данных.
Да!
– От краденого пока ни слуху, ни духу, – сказала Мири. Один маячок мерцал в туннеле в шести дюймах от поверхности, второй – в тридцати шести.
Хуан приставил дуло «пистолета» к скале и «выстрелил», потом сдвинул, выстрелил еще раз… На максимуме мощности георадар мог зондировать мощный слой песчаника. Но много ли можно понять по отраженному сигналу?
– Думаю, у меня получится лучше, – заметил он. Мири, конечно, сомневалась, но… – Смотри: третья развилка. И его перекрывает… что-то… мягкое.
Яркое в отраженном свете, пятно бесшумно приближалось.
– Похоже, мышь.
– Да. И она движется между двумя катышками.
Поистине беспроводной двухпозиционный томограф…
Может, мне удастся все это скомбинировать.
В течение секунды весь мир для Хуана сошелся на проблеме сочетания томограммы «хлебного катышка» с отраженным сигналом георадара. Изображение становилось более и более четким. Потом, еще на секунду, затуманилось… в этот момент Хуан забыл об осторожности.
Это и вправду был мышонок. Его мордочка была обращена к выходу из туннеля, откуда за ней наблюдали три человека. Они даже видели его внутренности – что-то вроде туманных уплотнений: череп, ребра, кости конечностей. В передней лапке что-то торчало.
