– У меня уже был Виченте Квинтеро-и-Хуалейро.
Он точно спятил, подумал Чента.
– Верно. Но другая копия Квинтеро остается на Земле, она была использована для этого переноса.
Долгая пауза.
– Хорошо, сэр, я в вашем распоряжении. Я так редко принимаю посетителей, я… Вы, конечно же, хотите услышать доклад о текущей ситуации.
Приятный баритон вокодера приобрел монотонную интонацию, озвучивая, видимо, давно обдуманную речь.
– После моей успешной посадки на планете Дельта-Павонис II я отправил на Землю благоприятный отчет о планете – сэр, оценки по основным критериям были благоприятными. Теперь я вижу свою ошибку… но чтобы не совершить ее тогда, потребовалась бы новая программа. Вскоре после того я принял первую партию из полутора тысяч колонистов, и с ними достаточное количество яйцеклеток и спермы, чтобы основать колонию. К 2220 году колония Новая Канада насчитывала восемь с четвертью миллионов населения. А потом… потом случился великий планетарный катаклизм.
Чента поднял руку.
– Нет, погоди. Гегемония получала твои отчеты вплоть до 2240 года. Мы вновь установили контакт, чтобы выяснить, что произошло с тех пор.
– Да, сэр. Но сначала я скажу вам всю правду. Я не хочу, чтобы кто-то мог сказать, что это я потерпел неудачу. Я предупреждал о грозящем взрыве ядра планеты за несколько недель до того, как это случилось. Так или иначе, большая часть колонии погибла. Потрясение было столь велико, что даже очертания континентов изменились. Сэр, я сделал все что мог, чтобы помочь уцелевшим, но их потомки ужасно деградировали, вплоть до того, что основали национальные государства и воюют между собой. Эти группировки стремятся завладеть всем, что осталось от прежних технологий. Они украли мои коммуникационные бомбы, так что я больше не мог слать доклады на Землю. Они напали даже на меня и пытались растащить на запчасти. Хорошо, что моя защита…
Компьютер осекся на полуслове и умолк.
– В чем дело?
– На холм, где я стою, сейчас взбирается какая-то компания.
– У них враждебные намерения?
– У них всегда враждебные намерения по отношению ко мне, но эти не вооружены. Я думаю, они заметили корональное свечение в момент вашего прибытия. Скорее всего, они из Фритауна.
– Это город? – спросил Чента.
– Да, город-государство, который в текущей войне сохраняет нейтралитет. Он построен на развалинах Первопосадска – поселения, которое еще я помогал закладывать. Хотите посмотреть на наших гостей?
Чента наклонился вперед.
– Конечно!
Вспыхнул большой экран, открывая взору травянистый склон. По склону в направлении корабля поднимались двенадцать мужчин и женщина. За ними и за этим склоном до самого горизонта простиралась гладь океана.
– Madre de Dios! – выдохнул Чента. На старых картах этот холм располагался на три с половиной тысячи километров в глубь материка. Да уж, очертания континентов в результате катастрофы явно стали другими.
– Еще раз, сэр? – сказал компьютер.
– Нет, ничего.
Чента отвлекся от панорамы и переключился на людей; скоро ему предстоит выслушивать их вопросы.
Процессия являла собой интересный материал для исследователя контрастов. Шедшие слева мужчина и женщина, хоть они и держались на приличном расстоянии друг от друга, шагали почти идеально в ногу. На мужчине были простые штаны черного цвета, короткое пальто и жесткая широкополая шляпа. Женщина была в длинном черном платье под шею, скрывавшем фигуру. Ее рыжеватые волосы были собраны на затылке и перевязаны черной лентой; на хмуром лице не было и следа косметики. Двое невысоких мужчин в центре были одеты в комбинезоны, скроенные, судя по всему, на манер одежды первых колонистов. Справа восемь полуодетых людей сгибались под тяжестью паланкина тонкой работы, в котором находился молодой мужчина. Когда группа остановилась, носилки опустили, и молодой человек легко ступил на землю. Торс его был обильно умащен. На мужчине были панталоны в обтяжку, с непомерно большим гульфиком. Строго одетая пара слева смотрела прямо перед собой, стараясь не поворачиваться в сторону противоположного фланга.
– Вот вам наглядный пример культурного расслоения, происшедшего на Новой Канаде, – заметил компьютер.
– Как далеко они сейчас?
– В двадцати метрах.
– Что ж, пожалуй, надо познакомиться. Разгрузи оборудование, которое прибыло со мной.
– Да, сэр.
Крышка люка отодвинулась, и Чента вошел в шлюзовую камеру. Секундами позже он уже стоял в высокой, по щиколотку, бирюзовой траве под бледно-голубым небом. Легкий бриз налегал на его комбинезон со значительной силой: ближе к уровню моря атмосферное давление на Новой Канаде было почти вдвое выше земного. Он уже собирался приветствовать прибывших, но первой заговорила строгая женщина, и в ее возгласе слышалось неподдельное удивление:
– Чента!
Чента отвесил поклон.
– Мадам, не могу ответить вам тем же. Полагаю, вы знаете моего предшественника.
– Прошедшее время будет более уместно, Квинтеро. Ваш двойник убит больше года назад, – сказал человек в облегающих штанах и улыбнулся женщине.
Теперь Чента разглядел, что атлетическая фигура и бросающийся в глаза наряд производили обманчивое впечатление – на самом деле мужчине было за сорок. Женщина, напротив, была намного моложе, чем выглядела на расстоянии. Сейчас она промолчала, но ее спутник сказал:
– Это на одном из твоих кораблей его убили, мерзкий рабовладелец.
В ответ на это безрубашечный денди лишь пожал плечами.
– Джентльмены, прошу вас. – Это заговорил толстяк из середины. – Не забывайте, что условием вашего присутствия здесь было проявление определенного взаимного радушия… – Безрубашечный и пуритане буквально испепеляли друг друга взглядами, – … или, хотя бы, соблюдение правил этикета. Мистер Квинтеро, я – Бретан Флэггон, мэр Фритауна и губернатор Вундлич-айленда. Добро пожаловать. Эта леди – гражданка Марта Блаунт, посол Содружества Нью-Провиденс на Вундличе, а тот господин, – он заторопился, желая представить обе противные стороны разом, – это боссмен
[105]
Пирс Болквирт, посол Онтарианской Конфедерации.
Женщина, казалось, оправилась от первоначального потрясения. Теперь ее голос звучал торжественно-официально:
– Нью-Провиденс приветствует вас как дорогого гостя и почетного гражданина. Наша страна ожидает, что вы…
– Не так быстро, миссис Блаунт, – перебил ее боссмен Пирс. – Вы двое не единственные, кого переполняют чувства гостеприимства. Полагаю, фримен
[106]
Квинтеро будет чувствовать себя более комфортно в обществе, где музыка и танцы не предаются анафеме как преступление против естества природы.
