— Нешто скоро, сударь, изволите ехать? — произнес голос над
господином Голядкиным. Господин Голядкин вздрогнул; но перед ним стоял его
извозчик, тоже весь до нитки измокший и продрогший, от нетерпения и от нечего
делать вздумавший заглянуть к господину Голядкину за дрова.
— Я, мой друг, ничего… я, мой друг, скоро, очень скоро, а ты
подожди…
Извозчик ушел, ворча себе под нос. «Об чем же он это ворчит?
— думал сквозь слезы господин Голядкин. — Ведь я его нанял же на вечер, ведь я,
того… в своем праве теперь… вот оно как! на вечер нанял, так и дело с концом.
Хоть и так простоишь, все равно. Все в моей воле. Воле'н ехать и воле'н не
ехать. И что вот здесь за дровами стою, так и это совсем ничего… и не смеешь
ничего говорить; дескать, барину хочется за дровами стоять, вот он и стоит за
дровами… и чести ничьей не марает, — вот оно как! Вот оно как, сударыня вы моя,
если только это вам хочется знать. А в хижине, сударыня вы моя, дескать, так и
так, в наш век никто не живет. Оно вот что! А без благонравия в наш
промышленный век, сударыня вы моя, не возьмешь, чему сами теперь служите
пагубным примером… Дескать, повытчиком нужно служить и в хижине жить, на
морском берегу. Во-первых, сударыня вы моя, на морских берегах нет повытчиков,
а во-вторых, и достать его нам с вами нелезя, повытчика-то. Ибо, положим,
примерно сказать, вот я просьбу подаю, являюсь — дескать, так и так, в
повытчики, дескать, того… и от врага защитите… а вам скажут, сударыня, дескать,
того… повытчиков много, и что вы здесь не у эмигрантки Фальбала', где вы
благонравию учились, чему сами служите пагубным примером. Благонравие же, сударыня,
значит дома сидеть, отца уважать и не думать о женишках прежде времени. Женишки
же, сударыня, в свое время найдутся, — вот оно как! Конечно, разным талантам,
бесспорно, нужно уметь, как-то: на фортепьянах иногда поиграть, по-французски
говорить, истории, географии, закону божию и арифметике, — вот оно как! — а
больше не нужно. К тому же и кухня; непременно в область ве'дения всякой
благонравной девицы должна входить кухня! А то что тут? во-первых, красавица вы
моя, милостивая моя государыня, вас не пустят, а пустят за вами погоню, и потом
под сюркуп
[4]
, в монастырь. Тогда что, сударыня вы моя? тогда мне-то что
делать прикажете? прикажете мне, сударыня вы моя, следуя некоторым глупым
романам, на ближний холм приходить и таять в слезах, смотря на хладные стены
вашего заключения, и, наконец, умереть, следуя привычке некоторых скверных
немецких поэтов и романистов, так ли, сударыня? Да, во-первых, позвольте
сказать вам по-дружески, что дела так не делаются, а во-вторых, и вас, да и
родителей-то ваших посек бы препорядочно за то, что французские-то книжки вам
давали читать; ибо французские книжки добру не научат. Там яд… яд тлетворный,
сударыня вы моя! Или вы думаете, позвольте спросить вас, или вы думаете, что,
дескать, так и так, убежим безнаказанно, да и того.. дескать, хижинку вам на
берегу моря; да и ворковать начнем и об чувствах разных рассуждать, да так и
всю жизнь проведем, в довольстве и счастии; да потом заведется птенец, так мы и
того… дескать, так и так, родитель наш и статский советник, Олсуфий Иванович,
вот, дескать, птенец завелся, так вы по сему удобному случаю снимите проклятие
да благословите чету? Нет, сударыня, и опять-таки такие дела так не делаются, и
первое дело то, что воркования не будет, не извольте надеяться. Нынче муж,
сударыня вы моя, господин, и добрая, благовоспитанная жена должна во всем
угождать ему. А нежностей, сударыня, нынче не любят, в наш промышленный век;
дескать, прошли времена Жан-Жака Руссо. Муж, например, нынче приходит голодный
из должности, — дескать, душенька, нет ли чего закусить, водочки выпить,
селедочки съесть? так у вас, сударыня, должны быть сейчас наготове и водочка, и
селедочка. Муж закусит себе с аппетитом, да на вас и не взглянет, а скажет;
поди-тка, дескать, на кухню, котеночек, да присмотри за обедом, да разве-разве
в неделю разок поцелует, да и то равнодушно… Вот оно как по-нашему-то, сударыня
вы моя! да и то, дескать, равнодушно!.. Вот оно как будет, если так рассуждать,
если уж на то пошло, что таким-то вот образом начать на дело смотреть… Да и
я-то тут что? меня-то, сударыня, в ваши капризы зачем подмешали? «Дескать,
благодетельный, за меня страждущий и всячески милый сердцу моему человек и так
далее». Да, во-первых, я, сударыня вы моя, я для вас не гожусь, сами знаете,
комплиментам не мастер, дамские там разные раздушенные пустячки говорить не
люблю, селадонов не жалую, да и фигурою, признаться, не взял. Ложного-то
хвастовства и стыда вы в нас не найдете, а признаемся вам теперь во всей
искренности. Дескать, вот оно как, обладаем лишь прямым и открытым характером
да здравым рассудком; интригами не занимаемся. Не интригант, дескать, и этим
горжусь, — вот оно как!.. Хожу без маски между добрых людей и, чтоб все вам
сказать…»
Вдруг господин Голядкин вздрогнул. Рыжая и взмокшая
окончательно борода его кучера опять глянула к нему за дрова…
— Я сейчас, мой друг; я, мой друг, знаешь, тотчас; я, мой
друг, тотчас же, — отвечал господин Голядкин трепещущим и изнывающим голосом.
Кучер почесал в затылке, потом погладил свою бороду, потом
шагнул шаг вперед… остановился и недоверчиво взглянул на господина Голядкина.
— Я сейчас, мой друг; я, видишь… мой друг… я немножко, я,
видишь, мой друг, только секундочку здесь… видишь, мой друг…
— Нешто совсем не поедете? — сказал наконец кучер,
решительно и окончательно приступая к господину Голядкину…
— Нет, мой друг, я сейчас. Я, видишь, мой друг, дожидаюсь…
— Так-с…
— Я, видишь, мой друг… ты из какой деревни, мой милый?
— Мы господские…
— И добрых господ?..
— Нешто'…
— Да, мой друг; ты постой здесь, мой друг. Ты, видишь, мой
друг, ты давно в Петербурге?
— Да уж год езжу…
— И хорошо тебе, друг мой?
— Нешто'.
— Да, мой друг, да. Благодари провидение, мой друг. Ты, мой
друг, доброго человека ищи. Нынче добрые люди стали редки, мой милый; он
обмоет, накормит и напоит тебя, милый мой, добрый-то человек… А иногда ты
видишь, что и через золото слезы льются, мой друг… видишь плачевный пример; вот
оно как, милый мой…
Извозчику как будто стало жалко господина Голядкина.
— Да извольте, я подожду-с. Нешто долго ждать будете-с?
— Нет, мой друг, нет; я уж, знаешь, того… я уж не буду
ждать, милый мой. Как ты думаешь, друг мой? Я на тебя полагаюсь. Я уж не буду
здесь ждать…
— Нешто совсем не поедете?
— Нет, мой друг; нет, а я тебя поблагодарю, милый мой… вот
оно как. Тебе сколько следует, милый мой?
— Да уж за что рядились, сударь, то и пожалуете. Ждал,
сударь, долго; уж вы человека не обидите, сударь.
