И слов, каких произносить не надо.
Наложен крест, заклятье и запрет
На долгий сон, на ровное дыханье.
Пойдем со мной, но близится рассвет
И трезвый взгляд, и быт, и пониманье.
Не торопись, подумай, отыграй
Свое лицо на сцене настоящей.
Осталась ночь и вот он, этот край —
Отточенный, заветный и манящий…
* * *
Я все переживу… И эту ночь,
И этот день, что будет вслед за ночью.
Не оставляя места междустрочью.
Вернусь таким же, как и был, точь-в-точь.
Ты не заметишь измененья глаз,
Неловкую медлительность движений,
Поставив это, как и в прошлый раз,
На счет моих обид и поражений.
Я вспомню год, и месяц, и число,
Сгоню со лба ненужную усталость…
И если все решу начать сначала —
Скорей себе, а не тебе назло.
В бессмысленности прошлых убеждений
Я отыщу далекий небосклон,
Пойду к нему, и станет только он
Заглавною строкой стихотворений.
Я не стремлюсь забыть твои черты.
Нелепо, глупо и ни капли толку.
Конечно, можно применить двустволку,
Но лишь за тем, чтоб улыбнулась ты.
Все станется. Привыкнув к укоризне,
Весь в поисках вселенных и систем…
Я все переживу. И нет проблем.
Как нет того, что называлось жизнью…
* * *
Ледоход на реке. Ледоход
Наших чувств, наших слов, наших нот.
Бесполезный, подтаявший лед —
Плывет…
На зеленом стекле воды
То ли муть, то ли знак беды
И мелькает сквозь облака —
Рука…
Все навязчивей бредней жгут,
Я не жду, и меня не ждут.
И она сейчас не одна —
Весна…
Не сценарий и не сюжет.
Есть надежда, но веры нет.
Жизнь, конечно, во всем права —
Слова…
Неизменна судьба и крест…
Вот и ангел сошел с небес…
Как недавно он стал седым —
Молчим…
Тихо тлеет стихов зола.
Нет ни искорки, ни тепла.
Черным пеплом слова «прости…»
В горсти…
* * *
Ваши царственные плечи…
Мир, расколотый на части.
Я почти готов отречься
От любых былых пристрастий.
Я почти готов скатиться
До банальных комплиментов
Или просто разразиться
В восхвалении момента!
Перепробовать движенья
Губ восторженно-манящих…
Выдох, как самосожженье,
Вдох, как неприятье счастья.
Я не верю расстояньям,
Я забуду о смиренье
В зное нашего прощанья,
В свете верного решенья.
Мы расстанемся… завидно,
Как итог любой дилеммы.
Жаль, но мне пока не видно
Разрешения проблемы.
Обездолен, обездвижен
Взгляд безмолвного протеста…
Шаг во тьму — и не увижу
Всепрощающего жеста…
* * *
Тяжело… До обид, до горечи,
Выговаривать твое имя…
В раскаленной бессонницей полночи
Перед звездами золотыми.
Не молясь и не проклиная…
Но железом налиты губы…
Как легко уходить, читая:
«Нелюбимый…» или «нелюбый…»
Как легко размыкать объятья
Рук, которые отпускают
На распутье или распятье
Обнаженного бездны края.
Где возвышенным междометьем
И принятием всякой боли
Я себе кажусь просто третьим,
Третьим лишним на этом поле.
Побреду в цветах по колено
Над разлуки дырой озонной,
Буду душу лечить от плена
Золотой чертой горизонта.
Распевая казачьи песни,
Распивая донские вина,
Веселее и интересней
Ощущать себя мокрой глиной.
Слепим сердце, чирикнем спичкой
Так художественно и безвредно —
Вот и новый готов кирпичик
Мавзолею твоей победы…
* * *
Отпусти меня с ладони,
Как дыхание свечи…
Отзвук колокола тонет
В очертаньях каланчи.
На оранжевом закате
Силуэтом черный храм.
Память ошалело платит
Мелкой дробью телеграмм
За минувшие обиды,
За мелькнувшие огни.
Мы смеемся и для вида,
Наугад, считаем дни.
От последней нашей встречи,
До касания руки —
Стоит ли цветок калечить,
Обрывая лепестки?
Если оба знаем — любит,
Поцелует и прижмет.
Если узел, то разрубит.
Если угол, повернет.
Все исправит до штришочка,
На податливом листе —
Можно смело ставить точку,
Вместе с датой на плите.
В старой раме из левкоев
Отыскать поддержку снам…
И расстаться, как герои
Самых мыльных мелодрам…
* * *
Не было других… Она — единственная!
Вечная модель для всех художников.
В ее честь возжигались таинственно
Души, как жертвы, на медных треножниках.
Нет совершенства… Ни здесь, ни выше.
Прядь со лба отодвинув устало,
Жизнь расплескалась вулканною жижей
Вечным стремлением к идеалу.
Перед грозою железной прянула
Дикая кровь амазонок Каспия,
Болью набатною с неба грянула,
В горло стрелу направляя ласково.
Ты, без подпруги, на волчьей шкуре,
Вздыбила вдруг скакуна косматого.
Что за женщина! Взгляд нахмуренный,
Руки, привыкшие к делу ратному.
Как нежны они были, помнится…
Поцелуями мною вскормлены.
Там, где раньше скакала конница,
Там сегодня шоссе да вороны…
Только не было, не появится
Равной той, что ушла в закатное,
Чьи следы растворились в мареве
Раскаленного солнца Запада.
И брожу я с полынной веткою
Облетевшего и отцветшего,
Разгоняя туманы редкие,
