Ты да я, да мы с тобою.
Постоянная война,
Я один и ты одна.
Слева пушки, справа бомбы,
Душ пустые катакомбы,
Как берлинская стена.
Чья вина? Ничья вина.
Мы живем в пылу сражений,
В взрывчатости отношений,
В мертвой пропасти без дна,
И победа не видна.
Но расписаны, как ноты,
Канонады, артналеты.
Наша бедная страна
В эти дни совсем бедна.
Убедившись в неудаче
Мы сойдемся и поплачем,
Поцелуемся спьяна.
Что поделаешь — война..
* * *
Исключение случайностей есть триумф закономерностей,
Вот и в наших отношениях прекратилась кутерьма.
Мы смогли классифицировать и принять систему ценностей.
Как приятны рассуждения не от чувств, а от ума!
Я стараюсь думать правильней, ставить мысль математически
В схему строгую и точную заключая образ твой.
Постигая грани логики, я почти готов психически
К абсолютному владению мозгом, сердцем и судьбой.
Мне теперь ужасно нравятся алгоритм, цифры, кубики,
А ведь было, геометрия — вызывала дикий страх.
Нет, я больше ее доверчивый, романтический и глупенький.
Я холодный и расчетливый и умнею на глазах.
Все торжественные вывихи, идиотские нелепости,
Всяческие чувства-бантики и душевную печаль
Положу в хороший ящичек, даже завяжу для крепости
Я же приложу старания все исполнить, как сказал:
Просто стать недосягаемым ни для сплетни, ни для критики.
Идеал, язви вас за ногу! Несомненный идеал!
Мысль довел до безобразия, до абсурда, до нелепости,
Навсегда уже избавленный от любых житейских туч.
Словно в одиночной камере затворясь в себе, как в крепости,
Запираю двери намертво и проглатываю ключ…
* * *
Капля за каплей стекает в море.
Как солёные слёзы, стуча по крыше…
Это даже ее дождь — проливное горе…
Это небо плачет, а не я, слышишь!
Просто вечер презрительный, как наложница,
Хлещет улицы с мокрыми щеками.
Вечный город зазубренными ножницами
Режет лист с отверженными стихами.
Чернота вокзальная, запах серы,
Ожидание боли в сведённых пальцах…
Может, стать просветителем новой веры
В то, что ночь предназначат для скитальцев?!
Что молиться бессмысленно? Грех желанья
Отрицает любое участье Бога.
Что не вехами меряют расстоянья,
А началом пути и его итогом?
Не понять самому себя. Наверно,
Я уже устал отрицать ненастье…
Если наша любовь — это блуд и скверна,
То другие, конечно, достойны счастья.
Пусть хоть им, прекрасным и вдохновенным,
Не приснится дождь в канонаде скерцо,
Где осколок боли ползет по венам,
Торопясь коснуться слепого сердца…
* * *
Я ненавижу этот дом.
В нём нет тебя. Здесь только вечность,
Отчаянье и бесконечность,
Как жизнь с поломанным крылом.
Уныло давит пустота,
По нервам бьющая упрямо…
Могильный крест оконной рамы
Готов к распятию Христа.
Здесь пол скрипит не от шагов.
Трибунами нависли стены,
Где всё похоже на арену
Для вечной гибели быков.
Здесь нимб, взойдя над синевой,
Тускнеет, как цветок распада…
Змеиный поцелуй эспады
Предвосхищая всей спиной
Я падаю. Лицом в ладони.
Успев понять, забыв простить
И связывая в узел нить
Судьбы, курящей на балконе.
А что нам дом? Он лишь вершит
Указанные приговоры.
И зря кричит усталый ворон
Моей обугленной души…
* * *
Между нами невеликая разница —
Ты на этом, я на том краю пропасти…
К нам обоим рифмы строк ластятся
В шаловливой и шалеющей робости.
Мы слова не произносим — бессмысленно,
А молчание опаснее золота.
Тает осень календарными числами…
Бьют часы по сновидениям молотом…
Рассыпаются забытые образы…
Образа со стен манят в непорочное…
Отхлебнём ромашковый сок росы,
Чтоб все встречи завершать многоточием.
В чистом небе облака ждут ступенями,
Словно к Господу пречистая лестница…
Полустертыми коснуться коленями
Исцеляющего холода месяца.
Забывая слог утерянной нации
В пятом томике пророчеств Губанова…
Вот, снегами облетели акации, —
Лепестки уже не клеятся заново.
В одиночку не придет покаяться,
Вскинув крылья хладнокровным движением,
Но вдвоем мы на мгновение справимся
С всеобъемлющим земным притяжением,
А потом и наши душе свободные
Вспыхнут в синь и воспарят с херувимами!
Что бы ни было — всё Богу угодно ли?
Не смотри на дно..
Не надо…
Любимая…
* * *
Избегая встречаться взглядом — глаза в глаза
Разведенные, как в Петербурге мосты.
Если я — против, то ты — за,
Или иначе, и против — ты…
Если я — кровля, то ты — венец.
Бывает по-разному, но в основном,
Если я — начало, то ты — конец.
Если ты — море, то я — дно…
Если я — вечер, то ты — день…
Говорю о себе, словно я предмет?
Я отбрасываю тебя, как тень,
И хочу уйти, и спасенья нет.
Сам себя порой умоляю — встань!
Повернись лицом! Неплохая мысль…
Я — мужское, ты — женское. Инь — Янь.
Если это вечно, то где смысл?
Умиляясь нелепости всех обид,
Но никто не помнит, сколько их есть…
Убеждение — тот, другой, не простит…
Вызывает жалостливую месть.
Вечно разные… Я — камень, ты — снег…
Ввек единые! Я — небо, ты — стон…
Посторонний поморщится человек
И сотрет настоящее, как сон.
Я хотел бы подправить скупой сюжет,
Изменить героев, спасти финал.
Прикоснусь к микрофону, но звука нет,
