Я зашел за Сонъером, который ждал меня у герцогских гвардейцев, и мы отправились по заранее определенному маршруту. А именно — на почту.
Пусть скована коварным льдом,
Не прерывает она бега.
Упорным занята трудом…
Человек обмакнул перо в чернильницу и задумался над последней строчкой.
— Вот как проводят рабочее время служащие почты, — сказал я, с улыбкой заглядывая в исписанный листок.
— Мастер Вик! — Поэт вскочил на ноги и сделал несколько шагов навстречу. — Как я рад, что вы в Занту!
— Что ты сочиняешь, Зирит? Статью для газеты?
Новоявленный поэт покраснел.
— Нет, это стихи о нашей реке.
— Одно другому не мешает.
— Мои бестолковые вирши недостойны быть напечатанными, мастер.
— Кто знает. Быть может, минут годы, и их будут читать и перепечатывать.
— Разве такое бывает? — удивился Зирит.
— Почему бы нет?
— Что будет с нашей газетой, мастер? Курьеры с северо-востока принесли тревожные новости. Говорят, вы вынуждены были срочно покинуть поместье.
— Должен тебя огорчить — очередного номера «Вести» пока не будет. Кстати, каковы новости из поместья?
— Королевские гвардейцы покинули ваши земли, но их патрули стоят на всех дорогах. У Кулана осталась едва ли половина людей, но с момента нападения на вас, мастер, поместье больше не тревожили. Чем я могу помочь, виконт?
— Не бросай газету. Я отпишу письмо гномам, они изготовят новый печатный станок и доставят его в Занту с ближайшим караваном. Они же объяснят тебе, как им пользоваться.
Перемещать типографию из поместья было рискованно — к нему сейчас приковано слишком пристальное внимание.
— Я буду издавать газету?! — с восторгом воскликнул парень.
— Да, издавать «Весть» теперь будешь ты.
— Но я не умею. — На лице поэта было написано истинное огорчение.
— С техническими вопросами тебе помогут разобраться, а с тем, что писать, определяться тебе придется самому.
Зирит мечтательно задумался.
— А можно будет разместить в «Вести» небольшой стих? Самыми мелкими буквами.
— Тебе решать. Да, вот еще что — первоначально организация печати потребует затрат.
— Да, верно, — согласился парень, — а я и не подумал.
Я улыбнулся — ну, истинный поэт.
— Дай перо и бумагу.
С пером и бумагой — отдельная история. Кто не пробовал писать гусиным пером, меня не поймет. Это что-то! Искусство это требует куда большего умения, чем владение авторучкой. Можно сказать, мне пришлось учиться писать заново.
— Держи. — Я протянул парню бумагу. — По этому распоряжению в нашем торговом представительстве тебе выдадут сотню золотых. Для начала хватит, ну а потом переходи на самоокупаемость.
— Я буду издавать газету… — мечтательно произнес Зирит.
— Отвлекись на минуту, — вернул я парня с небес на землю.
— Да. Слушаю, мастер, — тут же отозвался служащий почты.
— Есть какие-нибудь новости из Абудага?
— Новостей много. — Голос у парня сорвался, когда он посмотрел на меня. — О леди Найе ничего не известно. Наверняка она просто не знает, куда слать курьера.
— Может быть.
— Мастер, а что вообще происходит? Как могли гвардейцы напасть на вас — дворянина, известного человека?
— Лучше не спрашивай, Зирит. И вообще, держись от этой истории подальше.
— Мастер, а давайте напишем обо всем этом в газете, — предложил поэт.
— Мысль хорошая, но этого мы делать не будем.
— Но почему?
— Мне жалко газету. Это первый росток, и будет досадно, если он погибнет. «Весть» пока не трогают, но это только пока. Стоит нам включить ее в борьбу — и ее дни сочтены. Пусть она несет людям новости и не вмешивается в политику.
Для императора закрыть наше издание ничего не стоит, и никто не посмеет оспорить это решение. Общественное мнение? При средневековой монархии его значимость сильно преувеличена. К тому же неясно, кто затеял против нас игру. Нет, не стоит терять газету, меняя ее на холостой выстрел.
— Вы уверены, мастер? — переспросил Зирит.
— Да. Сейчас мы не можем использовать возможности газеты против наших врагов.
Мы обговорили текущие дела, и я вернулся в торговое представительство. Не успел я как следует расположиться в комнате, как в дверь постучали:
— Позволите войти, виконт?
— Проходите, Апунт.
Наверняка купец пришел не просто так.
— Ваше распоряжение выполнено. Семьи гвардейцев опрошены. Подарки им розданы, — отрапортовал пришедший.
— Неужели всех успели обойти? — удивился я.
— Пока что не всех, — смутился купец. — Но кое-что узнать все же удалось.
— Излагайте.
— О том, куда именно направляется герцог, никому ничего не известно, но он должен был вернуться к концу лета.
— Вот как?
Это были еще более сжатые сроки, чем те, что назвал управляющий.
— Это подтвердили несколько человек.
— Спасибо, вы мне помогли. Если будут новости, дайте знать.
— Непременно. Я вот что подумал… — Купец замялся.
— Говорите.
— Не связано ли исчезновение герцога с исчезновением караванов, идущих на юг?
— Ну-ну, поподробнее.
Эта новость обошла меня стороной. Неужели опять караваны начали пропадать по пути к вольным городам?
— Точных сведений у меня нет, но люди болтали о двух небольших караванах, не вернувшихся с юга.
— Насколько этому можно верить?
— Думаю, с достаточной долей вероятности. Небольшие караваны, организованные в складчину купцами, которые живут ниже по реке, пропали бесследно.
— Странно, что я об этом ничего не слышал.
— Слухи стали распространяться лишь осенью, когда движение по реке прекратилось.
— Досадно. Это может подвигнуть купцов к сокращению торговли с югом.
— Вряд ли. Десятки удачно завершенных походов и два пропавших каравана. Прибыль от торговли с югом слишком велика, чтобы о походах забыли. Думаю, караваны будут укрупняться.
Что же все-таки произошло? Опять взялись за свое люди-рыбы, проживающие в низовьях Ропы? Но их тактика хорошо известна, как и меры противодействия ей. Вряд ли они могли придумать что-то новое. До караванов все-таки удалось добраться степнякам? Это более вероятно — тилукмены не оставляют попыток захватить корабли, идущие мимо их кочевий. Некоторые вылазки могли увенчаться успехом. Меры, которые следует предпринять, известны, Апунт их сам и озвучил — это укрупнение караванов. Надеюсь, это ясно и другим.
