— И совершенно напрасно. Земледелие — не единственный плюс. Восточный тракт некогда был очень значим.
— Был?
— Я уверен, и будет. Торговый оборот с княжествами за последние годы вырос чуть ли не втрое.
— Неужели? — удивился Некуш.
— Позвольте вас заверить, так оно и есть.
— Что ж, я подумаю, — заверил император.
— Позволит ли ваше императорское величество преподнести ему подарки?
— Подарки? — Некуш заинтересовался. — Почему бы и нет.
Подарки я приготовил еще вчера, сразу, как только узнал о предстоящей аудиенции. Я наведался в наше торговое представительство и собрал все наиболее интересное.
Представительство в столице было скромным, гораздо скромнее, чем в Занту. Никакой технической части тут не имелось, лишь торговая. И специализировалась она в основном по эксклюзиву. Изделия массового производства тоже были в наличии, но покупали их в столице неохотно (явно чувствовалось противодействие местных мастеровых). Зато штучный товар расходился неплохо. Впрочем, на какой-нибудь безделушке порой удавалось заработать больше, чем продав сотню-другую изделий попроще: столица — богатый город. Не скажу, что торговля эксклюзивом была мне сильно по душе (от простого лемеха гораздо больше пользы, чем от изящных украшений), но это тоже своего рода развитие. Хотя бы в плане продвижения искусства.
Я выбрал всего три вещицы: золотой, украшенный жемчугом медальон, круглое зеркало в серебряной раме с ручкой в виде дерева, обвитого ящерицей, и шкатулку, по внешнему виду не слишком отличающуюся от множества таких же. Но шкатулка была с секретом. Гномы нашли еще одно применение пружине — стоило освободить защелку, как шкатулка сама медленно открывалась. При этом поочередно звенело несколько колокольчиков. Такая вот простенькая прабабушка музыкальной шкатулки. Она-то и произвела на императора наибольшее впечатление.
Некуш несколько раз закрывал шкатулку и наблюдал, как она открывается. Кто знает, может, мне удастся заинтересовать императора, и он изменит свое отношение к товарам, поставляемым гномами.
В общем, впечатление о Некуше у меня сложилось неплохое. Да, у него нет той неукротимой энергии, как у герцога Фагуа. Если герцог возьмется за дело, он может горы свернуть. Но всегда ли стоит передвигать горы? Порой лучше оставить их на месте. Возможно, императору не помешало бы быть чуть более волевым, но не мне выбирать, каким ему быть. Некуш — далеко не худший вариант правителя.
На этом аудиенция закончилась, и я отправился в приемную, герцог попросил подождать его там.
Прошло минут десять, как к одному из дворян подошел слуга:
— Император вас сегодня не примет, граф.
— Быть может, завтра?
— Вряд ли.
— Ты хорошо узнал? — Граф недовольно скривился.
— Его императорское величество чрезвычайно занят. Вас известят.
Это был отказ, закамуфлированный вежливостью. Графу не повезло. Кстати, а что это за граф?
Я остановил одного из проходивших мимо слуг и поинтересовался:
— Любезный, не подскажешь, кто это?
— Конечно, виконт. Это граф Остер.
Кровь прилила к моему лицу. Вот он — виновник всех моих бед, да и не только моих. Надо было проявить больше хладнокровия, но слишком уж неожиданной оказалась встреча. Я преградил дорогу собравшемуся уходить графу.
— В чем дело? — Тот бросил на меня недовольный взгляд.
— Это у вас, граф, следует спросить, в чем дело.
— Я не намерен разговаривать с каждым встречным.
— Я тоже разговаривать не намерен. Разве что передать вам привет от вашего друга Допра.
— Не знаю такого, — зло ответил Остер, но по промелькнувшей в его глазах искре можно было предположить обратное.
«А вдруг все-таки это не он, — мелькнула предательская мысль, — хотя отказ императора в аудиенции косвенно свидетельствует не в пользу графа».
— Сколько ты обещал за мою голову?!
— Не твое дело, выскочка! — выкрикнул граф.
Ага, все-таки я его зацепил. Граф проговорился.
— Предлагаю тебе сэкономить деньги! Или ты привык действовать только чужими руками?
Я ждал вспышки гнева, но граф вдруг резко осадил назад. Наш тон привлек внимание гвардейцев. Остер видел, что они к нам подходят, я не мог этого видеть, поскольку стоял к ним спиной.
— Прошу простить меня, я должен идти. — Интриган расплылся в слащавой улыбке.
— Куда же вы, граф?
Остер пятился назад, отступая к противоположному выходу. Я двинулся следом, как вдруг тяжелая рука опустилась на плечо, заставив меня остановиться.
— Виконт, вы что, с ума сошли? — вполголоса проговорил герцог.
Подошедшие гвардейцы отдали Фагуа честь.
— Все в порядке, ваша светлость?
— Да, спасибо. Мы с виконтом уже уходим.
Лейтенант гвардейцев слегка поклонился, я же, подталкиваемый герцогом, поспешил к выходу.
— Я считал вас умным человеком, Вик! Что вы устроили в приемной? — выговаривал на ходу Фагуа. — Стоило мне уладить одно недоразумение, как вы чуть было не влезли в другое! Представляете, что с вами было бы, затей вы драку в приемной императора?
— Извините, ваша светлость, я погорячился, — совершенно искренне сказал я.
— У вас накопились претензии к графу Остеру? Вполне понимаю. Но не здесь и не сейчас.
— Вы правы, ваша светлость. Спасибо, что вмешались.
Герцог остался чрезвычайно доволен таким признанием. Мы покинули дворец и отправились к дому Фагуа. Как-то глупо получилось с Остером. Ничего, надеюсь, у меня еще будет возможность с ним встретиться. Щадить графа я не собирался — он не зеленый лейтенант, бездумно выполняющий неблаговидные приказы. У Турье есть возможность подумать и одуматься, Остеру думать поздно. Все планы графа были выверены и взвешены и претворялись в жизнь с холодным расчетом. Остер не дождется от меня пощады.
Я раздумывал над тем, как мне поступить с графом, но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. На следующий день, прогуливаясь по городу в районе дома Остера, я мог наблюдать необычную суету, царящую за воротами. Бегали люди, что-то грузили; ржали кони, запряженные в телеги. Все это было подозрительно. Дождавшись, когда одна из телег выедет за ворота, я поравнялся с возницей и спросил:
— Подвезешь? Ты, смотрю, в южном направлении едешь, и мне туда же.
— Милсдарь шутить изволит? — отозвался возница. — Разве благородные на телегах ездят?
— Ну-ну, ты меня еще поучи, на чем мне ездить! Вот тебе за труды. — Я подкинул вверх серебрак, который, как по мановению волшебника, исчез, подхваченный ловким малым.
