Я пока ничего не мог ответить, поэтому запросил информацию о возможности безопасной переправки Борисыча и его дочери в Москву, на что получил положительный ответ. Все это время под Борисполем окруженные части Красной Армии удерживали полевой аэродром для приема военно-транспортной авиации. Именно на него по ночам приземлялись самолеты, привозя боеприпасы и эвакуируя раненых, поэтому отправка наших людей не будет привлекать особого внимания, а в руководстве окруженной группировки есть человек, основная задача которого как раз состоит именно в проведении этой операции.
Все это время, пока мы громили боевиков, захватывали укрепленный поселок и освобождали бункер, Борисыч готовился к знаменательной поездке. Он нашел двух программистов, один из которых неплохо разбирался в дельфях и все последнее время вовсю работал над программой, предусмотренной для работы с радиомодемами, которые всю ночь паяли, настраивали и проверяли. К утру последнего перед отправлением дня Панков с красными от недосыпа глазами представил мне аппаратуру, но система связи была рассчитана на использование последовательных низкоскоростных портов, которых на ноутбуках не было, поэтому в качестве аппаратуры передачи необходимо было использовать не совсем новые персональные компьютеры, на которых еще можно было найти СОМ-порты. Но для других целей ноутбуки вполне подходили. Утром с Перевального привезли дочь Борисыча, и она проходила ускоренный инструктаж по пользованию системами и, что особенно важно, по соблюдению режима секретности. К сожалению, не было возможности отправить источники бесперебойного питания из-за отсутствия нормальных аккумуляторов. Ко всему этому приложили несколько USBшных флэшек, стопку чистых дисков для хранения информации и большой кулек тонера для лазерных принтеров к тому, что остался в Москве после моего прошлого посещения.
Для отправки было подготовлено пять персональных компьютеров с жидкокристаллическими мониторами, четыре ноутбука, несколько сетевых коммутаторов, бухту витой пары, разъемы, обжимной инструмент, три лазерных принтера и два многофункциональных устройства, несколько мешков с тонером и запасные картриджи. Даже удалось найти парочку матричных принтеров, которые были восстановлены и подготовлены для беспрерывной работы. Все это тщательно упаковывалось в ящики из-под немецких боеприпасов, минировалось и опечатывалось. Этим как раз занимался капитан Строгов, который после ранения еще не мог принимать участие в боевых действиях, но вот то, что касалось режима секретности, тут он мог дать фору потомкам.
Я еще раз вышел в эфир и дал сигнал, что мы готовы к выходу на ту сторону для транспортировки груза к самолету. Получив подтверждение, что ситуация пока под контролем, мы дали тридцатиминутную готовность, и возле нашего бункера целый кортеж боевых машин выстроился для выхода на ту сторону.
В этот раз готовились основательно: это уже была не разведгруппа, усиленная бронетехникой, а полнокровное ударное подразделение с тремя танками Т-64, считающимися тяжелыми для 1941 года, один из которых был Т-64БМ «Булат», одной БМП-1 (остальные были в ремонте) и четырьмя бронетранспортерами. Вся техника была заправлена, проверена и укомплектована экипажами и боеприпасами.
Уже к трем часам дня мы были готовы и, включив портал, связались с человеком Судоплатова, который нас ожидал на той стороне. По его словам, все запрошенные нами бойцы уже доставлены к нему и ждали нашего приезда. Получив подтверждение, мы снова перешли в 1941 год, где возле портала нашего появления ожидал сотрудник госбезопасности, специально оставленный в окруженной армии с десятью бойцами. Дождавшись, когда по выдвижному пандусу спустится бронетехника, он ловко вскарабкался на бронетранспортер и примостился рядом со мной. Пока мы согласовывали маршрут, я открыл люк бронетранспортера и попросил дочку Борисыча подать нам еще один вырезанный квадратик вспененного полиэтилена с приклеенным к нему куском войлока для НКВДшника, чтоб человек не отморозил себе интересные места, сидя на холодной броне. На всякий случай прихватили с собой несколько длинных труб ПЗРК, чтоб по дороге не стать добычей немецкой авиации, хозяйничающей сейчас в небе, и четверо бойцов нашего отряда держали в руках наготове длинные трубы ракетных комплексов. Подъехав к деревне, мы ненадолго остановились, приняв на броню еще двоих сотрудников НКВД из группы Судоплатова, и, уже не останавливаясь, рванули по разбитой грузовиками дороге, провожаемые вышедшими из домов жителями, которые все последнее время были свидетелями непонятных событий на своем поле.
Резкое похолодание уже сказывалось, и всем пришлось надеть бушлаты и шапки. Удобно расположившись на броне, я рассматривал проносившиеся мимо поля, остро ощущая тоску и настороженность, которая предшествует скорой оккупации этой земли. Нам нужно было проехать километров пятнадцать, до аэродрома, где ожидал военно-транспортный самолет специального авиаотряда НКВД, но продвижение было не таким уж и легким. По всем дорогам, разбитым техникой, отступали войска и толпы беженцев, покинувшие захваченный Киев. Налеты немецкой авиации были регулярным делом, и вдоль дорог нередким явлением были сгоревшие машины, перевернутые повозки и трупы людей, до захоронения которых уже просто не доходили руки. Картина была безрадостная, и от этой безнадежности, так напоминающей наш мир, становилось тоскливо, и руки сами по себе сильнее сжимали оружие.
Люди останавливались, пропуская необычную боевую технику, на броне которой примостились бойцы в пятнистой одежде и со звездами на шапках. Я оглянулся на своих людей и увидел на их лицах мрачное выражение, которое было сходно с моими мыслями.
Многие, кто сейчас ехал по военным дорогам 1941 года, еще утром не предполагали, что им вскорости придется окунуться в мир своих предков. Прошедшие войну и ядерный апокалипсис, бойцы спокойно отнеслись к высказанной им информации. Правда не до конца поверили, но когда бронетехника прошла через портал и оказалась в другом мире, где не нужно ходить в масках и бояться радиоактивной пыли, многие наконец-то ощутили причастность к чему-то грандиозному, несущему надежду для нашего несчастного мира.
Колонна неумолимо продвигалась к заветному аэродрому. Как всегда мы включили аппаратуру подавления радиосвязи, которая была установлена в одном из бронетранспортеров. И вот сейчас, расположившись на броне первого БТРа, идущего следом за двумя танками, я с грустью рассматривал уже привычные картины войны. Такое чувство, что кроме войны уже ничего в моей жизни не было. Спокойная работа в банке, свой бизнес с Борисычем — это было неизвестно когда, и воспоминания о том мире были какими-то черно-белыми, нереальными. Невесело ухмыльнувшись, я понял, что в такие относительно спокойные минуты начинаю хандрить и предаваться ненужным воспоминаниям, и особенно тянет на философию. Наверно, устал.
Трудно было смотреть на это все, зная, что предстоит в будущем этим людям, ведь большинство так и не успеют вырваться из мешка и станут заложниками оккупационного режима. По нашему совету, киевским евреям были показаны якобы «полученные разведкой» документы, в которых рассказывались возможные последствия оккупации и особенно планы немцев о Бабьем Яре. Множество людей заранее были эвакуированы из города, а из способных держать оружие формировались добровольческие отряды. После массовой агитационной кампании с использованием документов из будущего о планах немцев на тотальное уничтожение населения некоторые еще верили в возможность нормальной жизни под немецкими оккупантами, но многие, кто оставался на захваченных территориях, целенаправленно уходили в леса для организации партизанского движения. На основании переданной нами информации руководство СССР даже составило список подразделений РККА, которые, исходя из истории, попав в окружение, могли бы не нести потери при прорыве через линию фронта. Им предписывалось переходить к партизанским действиям, выходя в специально подготовленные районы, где все последние месяцы активно готовились базы, закладывались склады с оружием и боеприпасами. Буквально несколько недель назад в такие части прибыли инструкторы НКВД, которые все последнее время проходили подготовку, очень сходную с системой подготовки «зеленых беретов» в нашем мире, знающие заранее о возможном появлении у противника антипартизанских подразделений и особенностях их тактики. Такой подход уже начал приносить свои плоды тем, что основа эффективной работы немецкой военной машины, логистика, начала давать сбои под действием многочисленных военных формирований в своем тылу, причем это были не просто местные жители, взявшие в руки оружие после начала террора мирного населения. Тут уже действовали кадровые военные, обеспеченные оружием и боеприпасами, имеющие соответствующую организацию, централизованное руководство и налаженную многоступенчатую систему связи.
