– Ну да, ну да, – согласно покивал я. – Слыхали... Перерезать всех эрладийцев, заставить кандийцев от ереси отречься и истинную веру принять, – глядишь, и дожди снова пойдут, и твари Темной Стороны сами собой все вымрут... А если уж еще и троллей с орками под корень истребить, так и вообще благодать полная настанет.
– На Лааре нет воды, – значит, выпили эрладийцы! – с издевкой процитировал кого-то Калларье и с опаской взглянул на дверь. Отхлебнул вина, вздохнул:
– Кто же их опасался еще пару лет назад? Ну хрипят о своем за пивными кружками, ну с факелами пройдут ночью... Чепуха, мало ли блаженных на свете.
Но не так давно, по словам Калларье, все разительно изменилось. Откуда-то у «лигистов» появились деньги, и немалые. На ежевечерних собраниях главари щедро угощали своих подручных; экипировали – справили им новую форму, закупили оружие; и то, и другое – всё новое, дорогое. И начали платить неплохое жалованье членам «ударных отрядов». Молодежь потянулась к лигистам. Но откуда они брали средства – непонятно. Людей зажиточных никогда среди этих горлопанов не замечали...
– Подожди, подожди... – вспомнил я сцену, увиденную при въезде в город. – Кожаные камзолы, черные рубахи, короткая стрижка... Они? «Лига спасения»?
– Они, – подтвердил Калларье. – Только теперь по-другому называются – «Лига Тугарда». И программа появилась вполне конкретная...
– Единый Тугард?
– Он самый... Без нелюдей и инородцев-иноверцев, разумеется.
Разговоры насчет объединения Аккении и Туллена идут давно: дескать, один язык, одна вера, схожие обычаи, да и были уже когда-то единым государством Тугард... Но одно государство – это один правитель. А в Туллене власть крепко держит лорд-регент Адрелиан, местоблюститель королевского престола. И на вторые роли в новой единой державе никогда не согласится. Да и императорская династия Аккении никогда своими правами не поступится. И все разговоры остаются разговорами.
В Вальгеро, однако же, от слов перешли к делам... Поворотным пунктом, как выяснилось из слов Калларье, стали прошлогодние выборы бургомистра и советников магистрата. Надо сказать, что должности эти никогда среди здешней вольницы излишним авторитетом не пользовалось... Тем не менее на них претендовали – и традиционно избирались – наиболее уважаемые жители города. Но в прошлом году на пост бургомистра выставил свою кандидатуру Аргелах, глава местного отделения «Лиги». А в советники баллотировались наиболее активные лигисты.
– Ну и началось... – рассказывал Калларье. – Подкупали, запугивали... Что ни ночь – шествие с факелами, да не десятками уже маршируют, многими сотнями... Пару домов сожгли, кое-кого на нож посадили. Ответственность на себя не брали, но... У нас, сам знаешь, всякое случается, но тут уж больно вовремя, и как раз тех, кто мешал им больше всего.
Короче говоря, выборы «Лига Тугарда» выиграла вчистую, получив пост бургомистра и четырнадцать голосов в магистрате из семнадцати. И новые отцы города очень быстро прибрали к рукам не номинальную, но вполне реальную власть, опираясь на сторонников-лигистов.
– Значит, ты теперь не советник? – догадался я.
– Да нет, советник... А толку-то? Э-э-э... – Калларье скорбно махнул рукой.
– Так что с наемниками? И с прочими вольными людьми? – вернулся я к насущному. – Выгнали всех из города, что ли?
– Специально не гнали... Но многие сами ушли – йордлинги, кандийцы, ну и те, кто в Сеггера не верует... Мало радости ходить по улицам и ждать, когда из-за угла толпа бритоголовых вывернет. А остальных почти всех наняли в Гвардию Тугарда. Это так теперь стража городская называется. Стража-то стража, а как ночь – плащи с гербом скинут, а под ними – камзолы черные, кожаные... И к дому купца-иноверца какого-нибудь...
– И все пошли? – изумился я. – Охотники за жемчугом и прочая братия... Они ж фарт ловить привыкли, а не строем ходить за жалованье. Хоть кого-то найму, как думаешь?
Мне ну никак не хотелось расставаться с надеждой пополнить отряд.
– Кое-кто не пошел, но тех уж нет тут – люди вольные, на подъем легкие, ни дома, ни семьи... Душно здесь стало, ну и ушли. А многие сломались... Ты жемчуг-то или когг затонувший еще пойди поищи, от чудовищ-то отбиваючись. А тут купец, к примеру, эрладийский, – враг отечества и веры, по-ихнему, – и при том добра полон дом... Ну и...
– А как же купцы-караванщики охрану нанимают?
– Так отряды Гвардии и охраняют караваны, а деньги – Лиге... А с теми, кто с гвардейцами связываться не хочет и в других городах наемников вербует, – очень нехорошие вещи на дорогах случаются. Ну а эрладийцы уж год к нам носа не кажут, да и оседлых почти не осталось.
– А в Карадене тоже новые порядки? – спросил я. – Хотел нанять там лучников, но раз тут такие дела...
– Ездили к ним наши лигисты, как же, про Тугард и Святую Веру разговоры вели. Да только к сокменам пойди, сунься. У них не та вольница, что здесь была, старейшины власть крепко держат. С чем пришли, с тем и ушли. Так что там все по-старому.
Я хотел было поинтересоваться, что такое «Бастион» и при чем тут бывший бордель, но не успел... Над дверью звякнул колокольчик, Калларье замолчал, торопливо вытащил из кармана какую-то тряпку, натянул на рукав. Я присмотрелся: желтая повязка, на ней под оскаленным черепом скрещены меч и факел...
Вошли трое. Все при мечах. Молодые, плечистые, черная кожа камзолов, бритые головы. Вскинули кулаки над головой, гаркнули:
– Слава Тугарду!
– Слава! – эхом откликнулся Калларье. Отсалютовал аналогичным образом и поспешил к стойке.
Вот даже как...
Я на приветствие вошедших никак не ответил. Они уставились на меня, внимательно рассмотрели... Чересчур даже внимательно, по-моему. Однако ни слова, ни жеста, которые можно было бы трактовать как оскорбление или вызов, не последовало... Заказали «Усладу праведника», расплатились сразу, причем золотом, и отказались от сдачи.
Понятно... Эх, Калларье, Калларье... Деньги, конечно, не пахнут, но...
Однако вся надежда теперь только на Карадену.
* * *
Маг-алхимик Вьивьи Т΄манн устроился неплохо – его двухэтажный особняк располагался посреди обширного парка: зеленая трава, экзотические кусты и деревья. Наверняка полив обходился недешево...
Парк окружала кованая ограда в полтора человеческих роста высотой, по верхнему краю ее украшали наконечники пик, устремленные к небу. Точь-в-точь как на печально знаменитой Решетке Тысячи Голов вокруг резиденции Его Надпрестольного Святейшества... Но, в отличие от Феликса Гаптора, здешний алхимик был человеком мирным. Либо не был, но всего лишь не любил попусту демонстрировать суровость и решительность... В любом случае, ни одной головы мы не увидели, даже самой старой, превратившейся в утративший плоть череп.
Напротив главного фасада особняка, в центре ограды, – ворота, тоже кованые, в псевдоэльфийском стиле, столь популярном у архитекторов в годы, предшествовавшие Катаклизму: две ажурные башенки по бокам служили исключительно для красоты, а не для обороны.
