– Трудно ответить... Годы у вас и у нас бегут по-разному. Но живем мы долго, и я помню времена, когда Лаар был очень молод...
– Понятно... А к чему была вся эта комедия с прилетом на льдине?
– Я не хотел никого пугать... Такое появление жители Карадены поняли.
– А зачем ты пошел со мной? Если не нуждался в моей помощи для возвращения?
– За этим, – коротко сказал Саймуур, ткнув огромным пальцем в сторону моей торбы.
– Что-о-о?!
– Сайгуур попросил... Он сейчас занят другими делами. И попросил меня посмотреть, вокруг чего устроили такую суету его питомцы. Отнесу ему кристалл, пусть сам с ним разбирается.
– По какому праву? – возмутился я. – Я заплатил за это жизнями друзей! А тебе отдать на дармовщинку?
– По праву старшего, – сказал Саймуур, загибая один огромный палец. – По праву мудрого, – загнул он второй. – И по праву сильного, наконец.
– Засунь свои права знаешь куда? Не отдам. Отбери, если сможешь.
Он улыбнулся. Никакой злобы в улыбке не было. Словно взрослый смотрел на смешного малыша – сердящегося, топающего ножкой.
– От кирки я увернусь, – сказал я уверенно. – И нанесу Бьерсардом рану. Смертельную, не сомневайся, этому топору размеры не помеха. Сразу ты не умрешь, конечно же, успеешь меня задушить. Но все-таки умрешь... Конники меня не дождутся, придут сюда. Или вернется Гаэларих. Кристалл окажется там, где ему надлежит оказаться. Только нас не будет... Так стоит ли затевать драку?
Столь печальный сценарий грядущей схватки не смутил великана. Он продолжал улыбаться – так, словно сердящийся малыш выхватил из корзинки с игрушками деревянный мечик... А ведь я не шутил и не брал на испуг.
Ну что же, все когда-то умрут... Мы – сегодня. Неудачный день выдался...
Что-то кольнуло меня в ногу. Опустив взгляд, я увидел крысолюда, отскочившего в сторону. В передней лапке он сжимал обломок стрелы с костяным наконечником...
Даже дать пинка мохнатому гаденышу я не сумел, мышцы ног онемели мгновенно. Памятной ночью отрава действовала на меня дольше, но тогда кровь кипела азартом боя...
Когда я оплыл на землю, великан забрал торбу, приподнял крышку. Рассматривал кристалл, задумчиво почесывая затылок... Ну потрогай же его, прикоснись! Напрасная надежда... В своих мухах и крысолюдах он явно разбирался куда лучше, чем в магических артефактах. Но инстинктом самосохранения обладал. Закрыл торбу, повесил ее на рукоять кирки и перекинул ее через плечо.
В сознании я оставался. Но ни рукой, ни ногой пошевелить не мог.
– Не обижайся на меня, Хигарт. Это слишком опасная игрушка, чтобы оставлять ее в руках малышей.
Тело потеряло чувствительность, но все-таки содрогания почвы я как-то ощутил. Размеренные, становившиеся все сильнее. А потом увидел вышедшее из-за изгиба плато Действительно Большое Чудище...
И понял, что долгая жизнь Саймуура сейчас закончится. Да и моя тоже...
Огромная, с дом, голова опускалась на громадной, непропорциональной длинной шее. Шея была похожа... я понял, что не могу подобрать сравнения. Ствол векового дерева? – тьфу, тростинка, прутик в сравнении с ЭТИМ... Про тело и говорить не приходится. И про четыре громадные лапы, оканчивающиеся широченными, словно бы расплющенными копытами. На иначе устроенных ногах Чудище наверняка проваливалось бы по брюхо при каждом шаге.
М΄гану были совершенно правы: Действительно Большое Чудище, иначе и не скажешь.
Великан не пытался убежать, и вообще не оглянулся. Даже когда громадная башка опустилась на землю рядом с ним. Саймуур сосредоточенно рылся в своем необъятном кармане. Наконец нашел, что искал, – нагнулся и положил мне на грудь небольшой кожаный мешочек.
– Возьми, это трофеи моего маленького друга. Он украл их не из корысти, просто любит красивые вещицы.
Мышцы, отвечающие за мою мимику, были парализованы. Но, наверное, взгляд выпученных на Чудище глаз был весьма красноречив.
Саймуур обернулся, шагнул к огромной башке, ласково погладил ее. Объяснил:
– Этого зверя когда-то привел сюда Сайгуур, которого вы зовете Сеггером. Зверь умеет ходить между местами и временами, но он заблудился и страдает. Я сделаю крюк и отведу его домой...
Я его почти не слышал...
Сеггером? СЕГГЕРОМ??? Мы зовем его брата Сеггером?!
Благодати я отчего-то не чувствовал... Хотя только что пообщался с родным братом человекобога. Вернее, как выяснилось, великанобога... Интересно, а родной брат – тоже бог?
И будет ли кощунством и богохульством догнать его с помощью Гаэлариха и отобрать Навершие? Голова идет кругом... а ведь и вправду кружится... или это закружились вокруг меня болота Уорлога?
Кто тут кружится, а кто неподвижен, разобраться я не успел. Все вокруг слилось в непрерывном вращении, собралось в воронку с крутыми склонами, и я, конечно же, не удержался, скатился в ее горловину...
И падал очень долго.
Глава последняя. Цена благих намерений
Умники, занимающиеся поиском смысла жизни, попросту бесятся с жиру и лгут сами себе: хоть и мизерный, но все же смысл в их жизни есть, раз еще живы...
А я в один из дней понял: жить мне незачем. Да и жрать мне нечего.
Хигарт, великий герой, I век п. К.
Я третий день шел по болотам, пытаясь догнать Гаэлариха, – шел налегке, без какого-то груза, с одним лишь Бьерсардом. Пытался и не мог, хотя часть пути проделал не шагом – бегом.
Хуже того, фора в сутки, которую изначально имел маг, постоянно увеличивалась.
Он ведь тоже шел налегке, а его мыслеформы в своей недолгой жизни не нуждались ни в сне, ни в отдыхе, ни в пище... Следы ног магистра я находил лишь возле стоянок его отряда, а на переходах они исчезали. Нетрудно догадаться, что почти весь путь Гаэларих проделал, сидя на плечах у квази-Афилея.
Жрать хотелось неимоверно. В бездну Хаоса политесы: не подкрепиться, не покушать и не перекусить мне хотелось, – жрать, жрать, и жрать...
Дичи вокруг хватало, но увы, мой топор никак не предназначен для охоты. Не хватало еще мне утонуть в трясине, пытаясь достать оружие, брошенное во вспорхнувшую птицу...
Хотя, наверное, вполне достойный конец для героя, опозорившегося так, что дальше некуда... Но голодная смерть на болотах тоже неплохой вариант.
Я мог бы выкопать и съесть клубни м΄гойлы, плевать на отвратный вкус и запах... Но понятия не имел, как выглядит ее ботва. К тому же растет она не везде, надо знать места...
А на грязерухов в одиночку никто не охотится. Даже великие герои. У грязерухов есть неприятная манера – раненые, они ныряют глубоко в болотную топь. И без зазубренного гарпуна, крепчайшей веревки и нескольких десятков рабочих рук их нежные окорока не отведать.
