Почерневший черенок ножа торчал из глазницы, кровь выплёскивалась ритмичными толчками. Тело дёргалось, тенятник ещё жил – но допроса не будет, мозг повреждён. Надо добивать. И – самому искать девицу Черноиванову…
Он взялся за нож, потянул – кровь измарала руки. Но крови Богдан Савельич Буланский не боялся.
Глава одиннадцатая
Телефонная трубка вполне слышимо хрустнула в побелевших пальцах. Голос Жозефины Генриховны звучал негромко, но страшно. Впрочем, собеседник был не из пугливых.
– В жизни, сударь, бывают разные проблемы, – медленно цедила колдунья. – Самые разные. По сравнению с которыми загадка: кто втихую скупает акции банка? – смешной пустяк. И решить которые не помогут ни бритоголовые качки, ни связи в администрации. А я – могу. Подумайте об этом.
Собеседник подумал. И сказал после паузы:
– Лады. Рубиться с ментовней мне не в жилу. Но если там кто с корочками калымит налево – разберусь. Как подвалили, так и свалят. Имена, приметы есть?
– Один называет себя Тимофеем Лесником, археологом. Снимает дом или комнату где-то на окраине. Ездит на синей «Ниве», номер не знаю.
Скудная информация, но другой у Де Лануа не было. Анна излишне откровенничать о новом знакомом не стала. А охрана администрации, куда «серый» оформлял вчера утром пропуск (интересно, зачем?), – и марку-то машины запомнила случайно…
– Не заморачивайся, раскопаем… Кто ещё?
– Все те, кто вертится возле моей квартиры и квартиры музыканта Иванова.
– Что за лабух? Не догоняю…
– Фагот.
– А-а-а… Лады, глянем.
– И ещё один отморозок. Его можно встретить в интернет-клубе…
…Больше звонить было некому. Этот разговор стал пятым – и единственным, давшим хоть какой-то результат. Уклончивое полуобещание. Разберёмся… Глянем…
Придётся все делать самой, подумала Де Лануа. Гниды неблагодарные. Ничего, ещё приползут…
Она ошибалась. Что такое благодарность, её последний собеседник знал – в рамках своих понятий, разумеется. В Царском Селе он был известен под кличкой Синий.
* * *
Засада не сработала.
Надежда, что в квартире Де Лануа или Фагота тенятник забыл что-то важное для себя, либо что-то способное вывести на него – забыл и быстро вернётся – не оправдалась.
Утро заканчивалось. Начинался день. Обер-инквизитор собрал подчинённых – пять человек – в студии музыканта. Двое были в Питере, работа с трупами Иванова и Радецки в лаборатории Военно-медицинской академии проходила под их наблюдением – Юзеф, и в лучшие-то времена не доверявший даже родной маме, опасался сейчас любых сюрпризов. Ещё один боец приглядывал за квартирой вещуньи и лежавшим там в дальней комнате охранником (к утру тот, как и предсказал обер-инквизитор, оклемался, – и уснул от лошадиной дозы снотворного).
Хотя засада не сработала, снимать её было нельзя. Хотя оставаться здесь дольше Юзеф не мог. Слишком много дел, слишком мало людей. Де Лануа, лёгшая на дно, – но не ставшая от этого менее опасной. Сладкая парочка из интернет-клуба. Лесник и Анна. Креатуры.
– Поступили первые результаты из ВМА, – сказал Юзеф. – Полевой агент Радецки был убит музыкантом. Хозяином этой квартиры. Расчленён и частично съеден.
К какому финалу привела Фагота последняя в его жизни трапеза, Юзеф уже знал. Кровь людей, прошедших полный курс СКД-вакцинации, ядовита не для одних комаров… Но про это он говорить не стал. Младшие агенты вакцинацию не проходили.
Бойцы молчали. После обыска в квартире такая весть их ошарашить не могла. Белобрысый Гера смотрел на начальника с лёгким недоумением – работал с обер-инквизитором дольше других и хорошо знал, что бесцельно тот служебной информацией ни с кем не делится. А Юзеф продолжал удивлять:
– Музыкант работал не только на себя. Был поставщиком Мозговеда. У которого в прозвище буква "в" закралась явно по ошибке. Тенятника, питающегося мозгами. Тенятник этот – крайне опасный. Самый опасный объект из всех, что я видел в жизни. В морге мне и Леснику взять его не удалось.
Бойцы молчали. Недоумение Геры сменилось крайним удивлением. Юзеф перешёл к главному.
– Нужны добровольцы, – сказал он. – Остаться здесь. Есть вероятность, что объект заявится сюда в ближайшие сутки. Но – шансов остановить его у вас будет мало.
– Тогда зачем? – спросил Гера.
– Задержать, насколько удастся. Максимально обессилить. И нажать тревожную кнопку…
Самого главного обер-инквизитор не сказал.
– А нельзя к этой кнопке – фугас? Помощнее? – поинтересовался боец со старым шрамом на скуле. – Чтоб если что – так не обидно?
– Можно. Только не поможет. Ночью ой словил две пули в сердце – и остался на ногах, бойкий и прыткий.
Что тенятника убивать нельзя, обер-инквизитор говорить не стал. Пусть попытаются. Пусть в случае чего дерутся в полную силу.
Повисло молчание. Бойцы переглядывались. Впервые на их памяти Юзефу потребовались добровольцы.
– Ну дак, это… – не слишком вразумительно начал другой боец. Руки его синели наколками. – Ну а что? Всё одно дохнуть когда-то… Так, братва? Тут хоть за дело. А ежели повяжем гада – так уж от начальства награда-то будет, а? Я – доброволец, короче.
Гера взглянул Юзефу в глаза. Обычно люди старались не встречаться взглядом с обер-инквизитором. На лице Геры был немой и тоскливый вопрос. Юзеф опустил медленно веки и снова поднял. Парень прикусил губу и спросил:
– Сколько надо добровольцев?
– Славик для драки не годится, его я забираю с собой, – сказал Юзеф (у Славика, сидевшего сейчас в квартире Де Лануа, два ребра треснули в ночной стычке у морга). – Из остальных мне нужен один человек для другого задания. А сколько – решайте сами. Не меньше двух – по одному на квартиру. Но чем больше людей – тем больше шансов.
Отсюда, из студии, Юзеф прекрасно слышал все, что шёпотом обсуждали бойцы в соседней комнате. Гера в жаркой дискуссии почти не участвовал – похоже, понял все. Толковый паренёк… Потом послышался треск разрываемой бумаги – дело решали жребием.
Все пятеро вошли в студию.
– Господин обер-инквизитор! – по-уставному обратился парень со шрамом. – Мы, четверо, – добровольцы.
Миша – с вами.
Миша – на вид самый молоденький – смущённо шагнул вперёд. Татуированный боец за его спиной ухмыльнулся и сделал неразличимое глазом движение кистью правой руки. Зажатые между пальцами бумажки-жребии мгновенно исчезли, будто их и не было. Аналогичный жест – появились снова. Юзеф изобразил, что ничего не заметил.
В студии пролёг невидимый барьер – двое по одну сторону, четверо по другую.
– Инструкции знаете, – сказал Юзеф. – Старший – Гера. Патронов не жалейте, на внешность не смотрите. Ваша смена – до 15.45. И вот ещё что…
