Он распластался, врезавшись подбородком в землю.
Ему заломили руки, перевернули на спину. На миг в поле зрения появились два лица. Чужие, чужие! Отвратительные! Воняют смертью!..
Взлетело и упало мачете. Ударило его поперек груди.
Ужас и паника достигли апогея. Но бояться и паниковать дальше не имело смысла: каждую мышцу скрутило судорогой, кости затрещали, стиснутые челюсти разомкнула зевота агонии.
Птицелов со всхлипом втянул в себя воздух. Сел, очумело огляделся. От всепоглощающего страха не осталось и следа. Равно как и ощущения неминуемой гибели. Вся эта муть куда-то подевалась, растворилась в ярком сиянии небес.
– Видишь, я ведь говорил, что он от меня далеко не убежит… – сказал Роод, обращаясь к Туку Хаану.
Следопыт крутанул вокруг запястья рукоять мачете.
– Оно не успело толком присосаться, – ответил Хаан. – А если бы жук запустил ему усики в спинной мозг, как остальным… Как ты там, эксперт? – он упер руки в колени, пытливо заглянул Птицелову в лицо. – Кем себя больше ощущаешь: человеком или жуком?
Роод тихонько рассмеялся.
Оба «аспида» сменили камуфляж на дэков-скую одежонку. И обоим она оказалась не по размеру. Но спецназовцам было плевать на такие неудобства. Они прошли через кризис-зону след в след за Птицеловом, чтобы прикрыть его в самый опасный момент. Если бы не «аспиды», то бежал бы он сейчас тенистыми тропами через укрощенные джунгли… на доклад к «администрации». Да-да, обрывки чужих мыслей все еще крутились в его голове. Они были как опадающая листва – уже не живая, но все еще яркая.
Птицелов принялся отдирать от комбеза перерубленную пополам мокрицу. На ее лапках было что-то вроде коготков, которые цеплялись за ткань, точно якоря. Поэтому пришлось поднатужиться.
– В общем, план таков… – сказал Птицелов после паузы. – Нужно добыть одного жучка.
Это не грязевики. Какие-то капризы местной мутировавшей насекомоподобной формы жизни. Иномирянами тут и не пахло. К счастью или увы. Сотрудники Отделов «Массаракш» и «Массаракш-2» имели право с чистой совестью умыть руки. Но поскольку они столкнулись с масштабным беспрецедентным явлением и здесь были еще замешаны артефакты из кризис-зоны, следовало прихватить образцы этой самой мутировавшей формы жизни. В Департаменте Специальных Исследований она бы вызвала некоторый интерес. А может, и в Академии наук на мокрицу захотели бы посмотреть.
Роод и Хаан переглянулись.
– Дохлый жук, надо думать, тебе не нужен, – брякнул Роод.
– Ага, – кивнул Птицелов. – Мы должны прихватить живого и лучше – вместе с человеком.
– Оно может вылезти из человека в любой момент, когда вздумается! – возразил следопыт. – И мы ничего не успеем сделать.
– У нас есть ампулы со снотворным, – продолжил Роод. – Только подействует ли снотворное на жуков? Они ведь, массаракш, жуки!
– Да, тут надо действовать наверняка, – согласился Птицелов, про себя отмечая, что бойцы Фешта умеют не только стрелять без промаху, но и мыслить в верном ключе. А потом прищелкнул пальцами и добавил: – Дэки таскают жуков в термосах, я сам видел.
– Зачем? – удивился Роод.
– Не знаю, я не ученый. – Птицелов пожал плечами. – Наверное, без носителя им не так уж хорошо живется.
– Да. – Тук Хаан поморщился. – В чьих-то потрохах теплее.
Роод сплюнул.
– Добудем такой термос, – договорил Птицелов. – В нем и доставим в целости и сохранности, как сосиску в упаковке…
– Вертушка! – перебил Птицелова следопыт.
Звуки стрельбы стали привычным фоном, поэтому нарастающий гул они услышали, лишь когда машина достигла границы кризис-зоны.
Очевидно, это был очередной разведчик, отправленный командованием округа, чтобы посмотреть вблизи на «антенны». А может, и эвакуатор, посланный за двумя «аспидами» и экспертом из Отдела «М» по требованию командира группы специального назначения – всякое могло быть.
В небеса рванулась огненная стрела. Ракету выпустили из джунглей, из-под сплошного покрова колышущейся волнами зелени. Вертолет лег на вираж. Ракета выписала в воздухе крендель и вздулась огненным шаром над верхушками деревьев. Но в ту же секунду взмыла вторая стрела. Вертолет снова вильнул; ракета взорвалась у него под брюхом. Куски обшивки, вращаясь, посыпались на джунгли – со склона холма каждый эпизод короткого противостояния был виден как на ладони, – из пробоин хлынул густой, будто кровь, черный дым.
– Сейчас грохнется… – заключил Роод.
Но вертолет пролетел еще километра полтора, двигаясь в их сторону. Потом вошел в режим авторотации, потерял высоту и встрял носом в лиман, отделенный узкой полосой зелени от пляжа. Прежде чем место падения машины скрыла завеса из грязных брызг и клубов пара, Птицелов увидел, как разлетаются в разные стороны вывороченные лопасти и переламывается хвост.
Над лиманом заметались крысланы, и даже грозный мезокрыл поспешил убраться в более безопасное место.
– Вперед! – приказал «аспидам» Птицелов.
И они побежали.
Джунгли притихли. Обожженные огнеметами, посеченные пулями и осколками, страшные радиоактивные чащобы «Южного парка» были поставлены на колени… гигантскими мокрицами?
Профессор Поррумоварруи сказал бы, наверное, так: «Мы имеем дело с конкурентной борьбой порожденных радиацией окказиональных видов за одну и ту же экологическую нишу – южные джунгли».
Но причем здесь тогда артефакты и непонятные технические сооружения кризис-зоны? Или мокрицы интересуются наукой? А что, это было бы даже забавно…
Редкие многорукие обезьяны, которым удалось вырваться из окружения мокриц в человеческом обличии, проносились, улюлюкая, в кронах. Напасть на «аспидов» и Птицелова мутанты не смели. Многие обезьяны были ранены, и сил у них хватало лишь на то, чтобы грозить кулаком и скалить зубы, зависнув на высоких ветвях.
Добравшись до места падения вертолета, Птицелов обнаружил, что мокрицы тоже не теряют время даром. С противоположного берега в воду заходили четверо дэков и два тяжеловооруженных десантника. Пилоты пытались выбраться на покореженный фюзеляж, но после катастрофы едва двигали руками и ногами, поэтому их попытки выглядели жалко. В руках одного из бредущих по пояс в воде дэков появился термос – значит, пилотов собрались принять в стаю.
– Огонь! – гаркнул Птицелов, прижимая приклад карабина к плечу.
Раньше ему не приходилось стрелять в людей. В разную мутировавшую дрянь – да, а в людей – нет. Но в тот момент Птицелова не посетило ни малейшее сомнение. Он даже удивился своему спокойствию и собранности. Как будто целишься не в людей, а в… мокриц!
Загрохотали автоматы «аспидов». Залязгал, точно зубами, потрепанный карабин в руках Птицелова. Вода в лимане окрасилась в бурый цвет.
– Роод, обходи справа! – крикнул Хаан, выпрыгивая из зарослей.
