Поррумоварруи долго подбирал слова, но все-таки смог сформулировать вопрос.
– Чтобы выучить и забрать на Тагору, – ответил Озул Душту.
Профессор перевел и вставил свой комментарий:
– Похоже, оно хочет сказать, что прибыло в Мир не воевать, а исследовать.
– Сейчас оно готово притвориться даже стрекозой, надеется, что мы откроем форточку, – пробурчал Фешт. – Спросите-ка лучше, зачем эти жуки захватили наших людей. Делинквенты – это, конечно, дерьмо бродящее, но они, массаракш, люди!
Начальник Отдела «М» потер виски, вздохнул-выдохнул и принялся подбирать слова. Ответ мокрицы, прозвучавший из уст добровольца, не отличался оригинальностью.
– Чтобы ходить, есть, подбирать, делать, использовать, – проговорил сонным голосом младший ротмистр.
– Похоже, оно не понимает, в чем его вина, – пояснил Поррумоварруи. – Этика насекомого, вернее, отсутствие таковой… Это моя версия.
– Его вина лишь в том, что хочется нам жрать! – переврал цитату из басни Ази Ша-ала Фешт. – Оно что, думает, будто можно свалиться из Массаракша нам на головы, захватить несколько тысяч людей, обшарить нашу территорию и убраться снова в Массаракш? Спросите, профессор, осознает ли оно степень вреда, которую причинило жителям Мира?
Профессор вздохнул. Завертел пальцами, подбирая слова.
– Все ло-ту живут, чтобы Тагора могли ходить, есть, действовать, – прозвучало в ответ на его вопрос.
– Кто есть ло-ту? – спросил профессор.
– Такие, как ты. Четыре ноги, но ходят на двух. Большие и сильные.
– Я – ло-ту?
– Нет.
– Почь-ему?
– Ты думаешь сам.
– А Земс-Лье – ло-ту?
– Нет.
– Дум-ать сам?
– Да.
– Почь-ему тохда мы?
– Здесь нет ло-ту. Только вы и земляне.
Ментоскоп стал передавать новую картинку. Птицелов увидел высоченные металлические арки, над ними – окрашенное равномерной бирюзой небо, в котором висели три молочно-белых серповидных пятна. Под арками же зеленела трава – почти такая, как и в Мире. Ветерок качал ветви невысоких кустарников, среди их листвы темнели спелые ягоды. Коричневая трехпалая рука раздвинула ветви и сорвала ягоду, потом, очевидно, забросила ее в рот того, чьи воспоминания транслировал на экраны ментоскоп. Воспоминания мокрицы? Вряд ли. Как и в случае с массаракш-кораблем, глаза наблюдателя располагались весьма высоко, по меньшей мере – на уровне человеческих глаз.
– Воокс, вы видите? – выдохнул профессор Поррумоварруи.
Биолог уткнулся носом в монитор.
На экранах появилась группа существ. Они шли друг за другом, срывая и поедая по дороге ягоды. Они напоминали людей. Двуногие, двурукие, ходят прямо. Голова маленькая, лысая, похожа на сжатый кулак. Грудная клетка чрезмерно развита, зато живот впалый, дистрофичный. Кожа красновато-коричневая. Одежды они не носили, но определить их пол на глаз было затруднительно.
Они прошли, толкаясь и гадя себе под ноги. Выпали из поля зрения. За ними следом шел их сородич. Шагал он уверенно, спина его была пряма, а не ссутулена, как у остальных. Над правым плечом торчала рукоять меча, закрепленного на спине, над левым – длиннющие сегментные усы мокрицы.
– Раса насекомых-паразитов и безмозглых тулов… – Профессор Поррумоварруи покачал головой. – Ази Шаал про таких ничего не писал.
Все это плохо укладывалось в голове. Страшным и отвратительным кажется мир, если он – вывернут наизнанку. И населяют его такие же страшные и отвратительные существа. Похитители людей и Темные Лесорубы. Похожие на жителей Мира, но бездушные и коварные грязевики. Теперь еще эти – мокрицы с манией величия и их ходячие мускулы – «лоту», которые ходят стадом, если они не под жуком-повелителем.
– Есть одно добавить, – проговорил Озул Душту, опуская взор с потолка на людей, собравшихся за спинами ментоскопистов. – Одно из вас был с Множеством. – И уголки губ добровольца приподнялись: то ли в усмешке, то ли в гримасе боли.
– Что оно лопочет? – поспешно спросил Фешт, отворачиваясь от мониторов, на которых все еще оставалась тагорянская пастораль: малахитовая трава, серое железо и мирно пасущиеся двуногие.
Поррумоварруи перевел. И только потом понял, что сказал. Заозирался, глядя поверх очков, запыхтел.
«Приехали!» – успел подумать Птицелов, прежде чем на него уставился Фешт. И глаза у Фешта были – точно дула танковых орудий. Круглые, беспросветные, крупнокалиберные.
– То-то мне все время кажется, что у нас тут воняет крысой! – заявил он, щерясь.
Птицелов пожал плечами. Младший ротмистр ведь не указал на него пальцем. И мокрица не указала тем, что у нее было вместо пальцев. Вот только Фешт сомнений не испытывал. Но Фешт, он и за Голубой Змеей – Фешт. И действие происходит не в «Массаракше-2», где он господин и император, а в старом добром Отделе «М».
– Скажи, сынок, это правда? – спросил бесцветным голосом Поррумоварруи, и Птицелов подумал, что день завершается на редкость неудачно.
Лаборанты отступили от Птицелова, точно от больного чумой. Он оказался в центре пустого круга.
– Скажи, ваше высочество, а оно все еще в тебе? – Фешт склонил голову вбок, подергал ноздрями.
Очень похоже вели себя дэки в кризис-зоне, и у Птицелова промелькнула дикая мысль, что, может, это Фешта имела в виду проклятая мокрица? Но нет – лишь он один из тех, кто находится здесь и сейчас, бывал в контролируемом иномирянами районе. Ему и отвечать.
– Давно нет, – ответил Птицелов. – Оно было на мне очень недолго. – Он огляделся и уточнил: – Всего минуту.
– А потом? – полюбопытствовал Фешт.
– А потом его убили ваши «аспиды», господин Фешт. Разрубили мокрицу пополам. Она не успела меня поработить.
– Ты должен был доложить мне, сынок… – сокрушенно проговорил Поррумоварруи.
– Как звали «аспидов», Птицелов? – напирал Фешт.
– Роод и Хаан.
– Но они ведь погибли, так? – Фешт прищурился. – Они пошли за тобой в кризис-зону, но не вернулись, правильно?
– Правильно.
– У меня больше нет вопросов, – Фешт повернулся к Поррумоварруи. – Это дело в компетенции моего ведомства. Я собираюсь забрать Ваггу Хаззалгского, которого мы все называем Птицеловом, в свою штаб-квартиру и допросить.
– И не мечтайте, – пробурчал профессор, он поглядел Птицелову в глаза и повторил еще раз: – Ты должен был мне сказать…
Фешт выдернул из портсигара цигарку, закурил.
– Профессор, я вынужден напомнить вам, что…
– Заткнитесь, Фешт. Начальник сектора «Оперативного реагирования» Птицелов отправится сейчас же в карантин. И будет находиться там под стражей. Да, не сомневайтесь. Я побеседую с ним сам, обойдемся без методов старой охранки Неизвестных Отцов.
