В руках матросов, охранявших пленников, поблескивали трофейные ножи и заточки. Что меня не перестает удивлять, так это то, насколько быстро в Ржавом мире меняет владельцев оружие, утварь или добрая одежда. Просто какой-то круговорот артефактов цивилизации землян в природе.
— Доктор Рудин! — окликнул меня сухопарый морячок. — Примите, благородие, это — ваше!
Он передал объемистый сверток: в нем были прихваченные на «Дельфине» плащ и свитер, бинокль и фляга (само собой, пустая). От одежды смердело потом. Вполне возможно, что моим потом… но все равно надевать эти вещи не хотелось.
— Позвольте, а где револьвер? Где ружье? — спросил я морячка.
— Здесь, ваше благородие, у нас! — откликнулся матрос — один многих, получивших приказ охранять пленников. — Извинения просим, но возвращать пока не велено. Доколе вот эти рядом…
Я поглядел в злодейские лица пленников. Чернобородый капитан сверлил меня взглядом. По всей видимости, он жалел, что не «схарчил» пришельца из пустоши, когда имел такую возможность.
— Гришку убили на моих глазах, — тихо поведал о судьбе своего спутника Северский.
— Освежевали его тоже на моих глазах. Варили вон в том котле, — артиллерист указал рукой на нехитрый скарб, разложенный перед входом в пещерку людоедов. — Бабы не ели, нет. Они, кажется, вообще святым духом питаются… а мужики попировали славно. Чертовы выродки!
На меня вновь обрушилась дурнота. Что-то я тогда совсем расклеился…
— Что делать с вами, православные? — обратился к пленникам Купелин.
Чернобородый капитан прочистил горло и на шаг приблизился к нам.
— Отпустите, моряки, — прозвучал его хриплый, похожий на ворчанье медведя голос. — Отпустите, и если судьба сведет нас снова, то за добро мы расплатимся добром. Отпустите. Не убивайте.
— Губа — не дура… — вздохнул Северский и сплюнул.
— Отпустим их, — предложил я Купелину. — Пусть ковыряются в земле на радость своим богомерзким «хозяевам». Они сами съедят друг друга, не пройдет и месяца.
— Отпустим, — поддержал меня отец Савватий. — Сегодня и так дождем лилась кровь. — Только баб заберем с собою, — предложил Северский.
Пленники вознегодовали.
— Еще чего придумали! — выкрикнула какая-то дерзкая молодка. — Вишь, орда нагрянула! И глядите на нас, как козлы на капусту. Не пойдем с вами!
— Я пойду, — неожиданно брякнула Галина. — Мне их дохтор… обещал пособить.
Когда это я успел? Не было такого!
— И пропадешь с ними вместе, — пробормотал капитан. — Как пить дать, до завтрашнего утра не доживешь.
— Ладно! — Купелин двинулся неспешным шагом вдоль угрюмой шеренги. — Кто еще из барышень желает присоединиться? Никого неволить не станем, но заберем всех, кто согласится идти с нами.
…Через четверть часа наш отряд покинул лагерь людоедов. Три молодые женщины, примкнувшие к нам, пока держались особняком. Они часто утирали слезы, то и дело оглядывались назад, на своих бывших… не знаю, как их назвать… Владельцев? Господ?
Те же кинулись приводить лагерь в порядок: разбирать обломки летуна, тушить песком обугленные останки Мустафы. Вслед нам душегубы старались не глядеть, однако даже на расстоянии нельзя было не почувствовать эманации их черной зависти.
Еще бы: наша свобода дорогого стоила.
И вот снова под ногами полотно каменистой пустоши. Бескрайней, словно океан. Ни воды, ни жизни, только вялый ветер сеет пригоршнями песок.
— Куда теперь? — поинтересовался я у Купелина.
— Попытаемся прорваться к «Дельфину», — ответил штурман. — Пополним запас провизии, заберем одежду, инструменты… может, и оружие какое-никакое найдется.
Эх, раскатали губу, господа офицеры!.. Мустафа из моей головы вынул то, что требовалось ему знать, и передал вынутое куда следует. О беспроводном телеграфе не только на Земле известно! Едва ли отряду удастся достигнуть кратера — скорее всего, нас перехватят на половине пути. Расстреляют с летунов, как движущиеся мишени в тире.
— К «Дельфину» нельзя, — выложил я правду-матку. — Сегодня «хозяева» пошлют к пароходу тьму «цилиндров». Корабль будет превращен в груду железного лома. Мы же рискуем угодить в засаду.
— Как-как? Вы уверены?
Мне показалось, что Купелин растерялся. Из его рук ускользала блестящая возможность, и навигатор, успевший проявить себя толковым боевым командиром, впервые попал впросак.
— Страшно представить, какой ценой тебе удалось выведать планы «хозяев», — прокомментировал с другого бока Северский. — Но черт возьми! Неужели я мечтаю о многом! Помыться бы с мылом и выспаться на пробковой койке!
Гаврила, который шел чуть впереди, обернулся и бросил через плечо:
— Доктор, думается мне, что-то замыслил…
Замыслил, как же! Будто в последнее время я только и делал, что замышлял, планировал и комбинировал… Никак нет, господа! Эта идея четко оформилась в моей голове только сейчас, когда свежий ветер полностью выдул из извилин затхлость крипты и смрад Мустафы, когда почти растаял за спиной вал и слился с горизонтом лагерь каннибалов, говорящих со мной на одном языке.
Я мысленно сосчитал до десяти, пытаясь унять галопирующий миокард.
— Если бы мы смогли перебраться через канал… Если бы мы осилили двухнедельный переход…
— Не томите, доктор, — прервал мои размышления Купелин. — Говорите, что у вас на уме.
— Господа, я знаю, где «Кречет».
Немая сцена длилась секунды три, не больше. Затем кто-то выругался, кто-то недоверчиво хохотнул, кто-то поблагодарил Бога, а кто-то помянул добрым словом меня. Наверняка сейчас каждый словно воочию увидел заполненные до краев ахтерлюки, арсеналы, в которых под промасленной бумагой ждали своего часа новенькие ружья. Представили камбуз и буфет в офицерской кают-компании и даже стоящее там черное фортепиано — прихоть покойного капитана Германа.
— Скажем… — Купелин замедлил шаг и потер разгоряченный лоб ладонью, — есть способ перебраться через канал.
Штурмана тронул за локоть Северский:
— В самом деле, господа! Я не вижу причин, чтобы не попытаться завладеть арсеналом броненосца. — В голосе артиллериста зазвучали азартные нотки.
Мне было безумно жаль рушить очередную мечту, тем более я сам заговорил о ней вслух, но ложку дегтя подбросить-таки пришлось.
— Боюсь, что к каналу, — я обернулся и указал рукой на тающий вдали вал, — нынче будут стянуты все мобильные подразделения «хозяев». Не только цилиндры, но и летуны. Они не спустят нам с рук сегодняшней виктории.
— Тогда уйдем на север через систему подземных тоннелей, — неожиданно предложил Купелин. — Не думаете ли, уважаемый доктор, что мы могли оставаться незамеченными «хозяевами», находясь на открытой местности? Все то время, которое минуло с момента нашего побега?
