— Дефо, метку!
Рядовой вскинул винтовку. Из баллона, закрепленного под стволом, ударила струя краски. Дефо нарисовал на стене пещеры широкий крест.
— Порядок, сержант!
— Вперед! — приказал Уитакер.
Под подошвами берец зачавкала жирная грязь. Уитакер присмотрелся: черт возьми! Сточные воды залили дно пещеры, в лужах плавала слизь и какие-то кровавые сгустки. Сержант прочистил горло и харкнул себе под ноги.
Стеклянные колбы и реторты светили исправно. Хоть на этом — спасибо. Кому пришло в голову, что симмонсы могут скрываться в эдаком отстойнике? Крейсер просветил Большой барьерный риф рентгеном, оказалось, что под рифом ходов и пещер — тьма-тьмущая. А в самом низу — пустоты, заполненные водородом. В точности адские котлы.
Из-под пузыря, прикрепленного к своду четырьмя стеклянными отростками, блеснули глаза. И в ту же секунду зеленокожее создание рвануло, не разбирая дороги, на четырех лапах прочь.
— Не стрелять! Это абориген. Пусть бежит себе, плевать на него.
— Аксла… — протянул кто-то из рядовых.
— Сержант! — окликнул Уитакера Дефо. — Звук из галереи. Кажется, кто-то всхлипывает.
— Отделение, за мной! Остальным — прочесывать этот гадюшник! — распорядился Уитакер.
Трое рядовых и сержант вышли в галерею, из-за причудливых натеков на стенах больше похожую на полость внутри живого существа, чем на подземный тоннель. На другом конце мерцал бело-голубой свет, а в просвет виднелись очертания светящихся колб и реторт. По соседству с залом «номер сорок один» находилась пещера-близнец.
Снова нагромождение причудливых образований, переплетение неоновых трубок, и кружится перед щитком шлема назойливая мошкара. Или что тут вместо мошкары?.. Ах, дьявол, — криль!
— Жарко здесь, как в сауне, — переговаривались рядовые вполголоса. — И воняет, как на скотобойне.
— Срань господня! — в очередной раз ругнулся Дефо и отступил, подняв винтовку дулом вверх.
Уитакер поправил шлем, плечом отодвинул рядового. Заглянул за исходящий паром стеклянистый вырост.
— Медик! — заорал он после недолгих раздумий. — У нас здесь раненый!
Светловолосый мужчина лежал в нелепой позе. Услышав пехотинцев, он силился поднять голову. Зеленая одежда егеря, тяжелые армейские ботинки, бронзовый загар — колонист! Жаль, что не симмонс! Уитакер собственноручно избавил бы такого от страданий, и дело с концом. А колонист определенно страдал. Из его груди и живота торчали заостренные концы тех самых неоновых трубок, которых в этих пещерах — на каждом шагу. Что прикажешь с ним делать? И жив егерь, как ни странно. Не бросишь, не пристрелишь — в звездной пехоте железные парни служат, но не звери же, в конце концов!
— Love… me… — услышал Уитакер хриплый шепот.
Подоспел медик. Опустился рядом с раненым на корточки, снял с пояса сумку со своим докторским добром.
Уитакер обошел колонну, обросшую по кругу прозрачными цилиндрами. Сержанту показалось, что в двух из них бьется по сердцу и что течет по трубкам внутри колонны черная кровь.
— Love… me…
За колонной лежала девушка. Была она темноволосой и очень худой. Сквозь прорехи на изодранном топике виднелись маленькие груди. Неоновые трубки распирали ткань топика, они росли из тела девушки, точно чудовищные стеклянные вьюны.
— Медик… — позвал Уитакер. — Медик, черт тебя дери! Здесь еще девчонка!
Девушка сглотнула. Слова нехотя просачивались сквозь ссохшуюся глотку. Уитакер наклонился, чтоб лучше расслышать ее.
— Love… me… sweet… — шептала девушка, — never let… me go… You have made… my life… complete… and… I… love… you so…
— Потерпите, мисс, — пробормотал сержант Уитакер. — Самое страшное позади.
