— Парни, выключу радио на минуту, надо приемник проверить.
— Конечно, Тех.
Пробую. Тишина. Кручу громкость, настройку. Не понял: еле слышное зудение в динамике. А ведь это музыка. Выходной транзистор вылетел или микросхема перед ним?
— Плотник, включай.
Снова разбираю. Ангар тем временем наполняется законниками. Идут на музыку, не иначе… Ну, черт с ними. Что же не работает? Выходной транзистор не закорочен, цепь от микросхемы есть. Динамик звонится… А где щелчок? Еще раз прикладываю контакты. Тишина. Пробую мембрану. Вот где проблема: чем-то залили динамик, и он намертво слипся. Выбираю, проверяю аналогичный, но переставить не успеваю.
— У тебя опять успехи, Тех?
— Да, сэр Кент.
— Присаживайся, не вскакивай. Что, кроме радио, отремонтировал?
— Часы. Необходимо только время выставить.
Кент отгибает рукав кремовой рубашки, называет время. Подвожу стрелки.
— Еще два фонарика.
— Лом, после обеда зайди с Боровом ко мне, выдам фонарики.
— Да. Кент, а радио?
— Радио можешь забрать сейчас.
Толпа законников одобрительно зашумела. Я поднимаю руку.
— Говори, Тех.
— Законники, радио будет работать, пока действуют аккумы. Устройство для аккумов еще не готово, запасных один комплект. Когда радио замолчит, надо нести ко мне, одну замену я выполню.
— Не ссы, Тех. Свой тех имеется. Кент, пусть Крыс меняет. Гони эти хреновины.
Стою, молчу.
— Ты че, в натуре, обурел, шнырь? Не всосал, мля?
— Я подчиняюсь сэру Кенту, старшина Лом.
Выдержав паузу, Кент командует:
— Отдай, Тех.
Протягиваю аккумуляторы. С гнусно-довольным выражением лица их забирает Крыс.
— Крыс, аккумуляторы исправны, радио работает. Смотри, не сломай, а то сам ремонтировать будешь. Всосал?
Фраза явно удалась. Поганую ухмылочку на мерзкой роже как стерло.
— Тех, собирай все, пойдешь со мной. Плотник, возьми инструмент, будешь вешать часы.
— Да, сэр Кент.
Подождав, пока Плотник закончит работу, откровенно полюбовавшись на часы, Кент спрашивает:
— Сколько они проработают?
— Недели две должны. Запасной аккумулятор есть, сэр Кент. Я хотел бы у вас попросить детали от фонарика: мне необходимо изготовить устройство для зарядки аккумуляторов.
— Хорошо. Что еще?
— Сэр Кент, шнырям нужен фонарь для ночных работ. Вот этот очень подошел бы.
— Для ночных работ? А не для чтения журналов?
— Да, сэр Кент, для журналов тоже.
Кент кивает:
— Хорошо. Шныри заслужили поощрение. Можешь заняться и радиоприемником для шнырей.
— Спасибо, сэр Кент. Мы вам очень благодарны.
— Плотник, но если приемник будет мешать шнырям работать…
— Не будет, сэр Кент.
— Займешься радио завтра, Тех. Плотник, свободен, Тех, останься.
Такое устройство мне еще не встречалось. В шкафу на полке стоит подставка с массивной трубкой. Какой-то монстрообразный телефон.
— Ты знаешь, что это?
— Похоже на телефон, сэр Кент.
— Правильно. Посмотри, можно ли позвонить по нему отсюда.
Поднимаю трубку. Тишина. Кнопок нет.
— Сэр Кент, я могу его аккуратно разобрать?
— Да. Только очень аккуратно.
— Понял. Сэр Кент, вы не могли бы подробнее рассказать о его назначении?
Выкручиваю шурупы из пластика, Кент рассказывает. Аппарат для связи с миром за стеной. Звонит раз в десять дней. Крыс подносит к подставке учетник, нажимает кнопку. Потом можно заказать лампы освещения, если они перегорели, мусорные контейнеры на колесиках, немного моющих средств. Один раз заказывали бак для кухни, колено трубы вместо прогоревшего. Любые другие вопросы запрещены. Это закон.
М-да, а Кенту очень хочется позвонить на волю — это видно, бесстрастности убавилось.
Нежно снимаю крышки. При внешней простоте — очень серьезное устройство.
— Ну, что там, Тех?
— Это, сэр Кент, блок считывателя со сканера, то есть учетника. Вот четыре провода. Они подключены к контактам кабеля, идущего за стену. А в трубке… Похоже, что трубка позволяет, как и сканер, определить, кто ее держит. Да, точно.
— А позвонить?
— Минуту, сэр Кент.
Нет, по-моему, глухо. При снятии трубки срабатывает геркон, должна запуститься схема, а запуска нет. Рискнем: подключаю динамик от приемника к контактам кабеля. Тишина.
— Мне очень жаль, сэр Кент, но аппарат включается только из-за стены. Я уверен, что телефонной сети города он не принадлежит.
Кент как-то обреченно кивает, садится за стол. По радио лирическая песня. Собираю хитрое средство связи назад, посматриваю на начальника. Он переживает, точно.
— Что смотришь, Тех?
— Я хотел бы спросить, если можно, сэр Кент. Не по работе.
— Спрашивай.
— Сэр Кент, я не понимаю, почему вам не предоставлена возможность звонить. А если будет эпидемия, пожар, с вами что-то случится?
Кент горько усмехается, показывает на папки:
— Было, шнырь, все было. Эпидемия, пожары, бунт законников и дохляков. Я четвертый директор этого проклятого места. Наше единственное право и обязанность — перерабатывать мусор, обычный и человеческий. Если не выполнена норма, сюда приходит вооруженная охрана или военные и наказывают виновных. Наказание одно: карьер.
— А эпидемия?
— Специалисты медико-биологических лабораторий отделили здоровых, карьер пополнился больными. Ты закончил?
— Да, сэр Кент.
— Иди, Тех. И держи язык за зубами.
— Да, сэр Кент.
Весь обед был под впечатлением от услышанного. Прорвало невозмутимого Кента. Музыка ли, огорчение от несбывшейся надежды — но я узнал всю правду об этом месте.
После обеда дружной очередью выстроились бандюки. Боров с Ломом пришли первые и после короткого спора распределили очередь. Конкурирующие законники встали через одного. Я приготовил листы бумаги с расчерченной таблицей, карандаши и начал прием.
Предложенный порядок поначалу возмутил очередь. Они что, всерьез думали, что все это сразу починится?
— Законники, объясняю ситуацию: у меня, кроме головы и рук, нет ничего. Главное — нет склада с запасными частями, деталями и инструмента. Если вы хотите, чтобы вещь работала, то принесите несколько похожих. Если получится, соберу из нескольких сломанных одну исправную. Записи делаю, чтобы не забыть ни одной просьбы, не пропустить ни одного законника. Еще попрошу сэра Кента о разрешении на поход с доходягами на свалку, искать детали для ремонта ваших вещей. Но мне надо точно знать, что искать.
