— Хорошо, Софа, доставь маленькую радость нашему Черному Теху.
Снимаю жилетку, протягиваю:
— Пожалуйста, милая мастерица.
— Хорошо, Серж, я постараюсь.
— Спасибо.
Девушка выходит, пью кофе, продолжая сосредоточенно изучать электронные потроха хитрых часов. Мне кажется, или действительно есть изгиб? Нет, не кажется. С усилием вытянув из пазов электронную плату, просматриваю ее под увеличительным стеклом с подсветкой. Вот волосовидная трещина. Вторая.
Эти часы сплавил Иосифу кто-то из коллег или родственников. Уже не первая серьезная вещь, доставленная специально на мой ремонт. Учитывая, насколько дороги здесь машины и в какую цену обходится поездка на газовом (официально бензин и солярка только для военных и полиции) топливе, прикинул свои высокие котировки в местном ломбардном сообществе. Залуживаю дорожки, впаиваю обрезки проволочек, расширяю монтажным ножом пазы. Плата входит легко, соединяю разъемы, включаю в розетку, касаюсь запускающего сенсора. Радиокоррекция приводит в движение стрелки, размеренно вращаются продуманно подсвеченные детали под старину.
— Раньше часы так же начинали работать, Серж, но потом останавливались.
— Раньше ими не занимался удачливый специалист, уважаемый Иосиф. Впрочем, если остановятся, готов понести финансовую ответственность.
По взгляду мудрого человека понимаю, что он мысленно благословляет учеников профессора Штейна за безупречно выполненную коррекцию.
Через два часа появляется племянница.
— Вот так, Серж?
— Да. Софа, вы чудо. Позвольте, я расплачусь.
— Ах, оставьте, Серж. Кэшами у нас заведует дядя.
— Дядя сам сказал, что труд должен быть оплачен. Тогда возьмите, пожалуйста.
Последняя вещица на продажу со свалки. Небольшие женские часы в металлическом корпусе, отделаны стразами.
— Я не могу взять такую вещь, Серж.
А глазки просто наполнились желанием.
— Берите, Софочка, берите. Потом будет доказательство, что общались с самим Черным Техом.
— Спасибо большое, Серж.
— Пожалуйста.
— Если вам еще понадобится что-то вышить, я это сделаю. И бесплатно.
— Спасибо. Как только Питерс изменит стиль, я к вам обращусь.
Болтаем о всякой ерунде еще минут пятнадцать. Заглядывает владелец (сто процентов подслушивал), девушка ойкает и убегает.
— Балуете мою племянницу, Серж.
— Очень приятно общаться с умной, трудолюбивой, воспитанной девушкой, к тому же почти коллегой по направленности работ.
— Да, Софа чистое золото. А сейчас, когда наши дела идут почти хорошо (скромный ты наш. Скажи честно — поднялись нереально!), знал бы ты, мой друг, какие молодые люди из порядочных (значит, богатых) семей предлагают руку и сердце племяннице.
Очередная проверка на тему — а не подкатывает ли профи по женщинам Серж к симпатичной Софочке? Успокойтесь, Иосиф. Портить хорошей девочке жизнь? Я не скотина.
— Искренне за нее рад. Вы знаете, уважаемый Иосиф, после коррекции я стал совсем по-другому смотреть на жизнь и относиться к людям. Сейчас твердо уверен — ваша племянница достойна счастливой жизни.
Все, хозяин умиротворен.
— Да, Серж, а как наши дела? Вижу, что часы прекрасно работают.
Хорошо, что кэш не изменяет свой вес с приходом сумм. Не донес бы, надорвался. Количество единиц уже впечатляет.
После работы иду не в любимое кафе, а в одну специализированную мастерскую. Объясняю продавцу-консультанту, что хочу получить, он кивает, находит образец. Точно, оно. Вносим маленькое дополнение, двадцать минут ожидания. Все, на корпусе моего мобильника имиджевая качественная наклейка с цинично ухмыляющимся паучком Черного Теха сериала. Смысл? Самое незаметное место находится под яркой лампой. Кто скажет, что всячески подражающий Черному Теху мажор и есть настоящий Черный Тех?
Изменения имиджа немедленно заметили в кафе.
— Эй, Би-Ти, где твой вычислитель?
— Сдан в ломбард. Большие трудности с кэшем.
— Что так?
— Девушки весной очень красивые, приятель.
Дружный смех, аплодисменты. Улыбающаяся официантка подает меню.
Дальнейшего продолжения даже я не ожидал. Через пару дней не спеша потягиваю томатный сок и разглядываю девушек на улице через большое окно. Подъезжает и останавливается машина шерифа (внутренне резко собираюсь), выходят два парня в форме, направляются прямо в кафе. По-моему, револьвер под мышкой зашевелился. Помощники шерифа (здоровые ребята. Конечно, не покойник Рол, но тоже изрядные) заходят, направляются к стойке. О, одного целует наша официантка. Все нормально? А зачем они тогда идут ко мне? Просчитываю варианты. Нет, положить их не проблема. Проблемы начнутся потом. Впрочем, что я дергаюсь? Кстати, вид у парней совершенно не служебный. Поймав мой взгляд, первый открыто и дружелюбно улыбается:
— Точно, приятель, ты вылитый Би-Ти! Лера (официантка) говорила, но мне не верилось.
Полностью готовый к отражению захвата, изображаю ухмылку персонажа.
— Невероятно! Ты точно не Питерс, парень?
— Нет, Макс, это Серж, парень Хелен. Но я выиграла пари?
— Лера, детка, признаю себя полностью проигравшим. Готов к расплате.
— То-то.
Еще один затяжной поцелуй, да такой, что посетители кафе одобрительно загудели. Я с легкой улыбкой просчитываю обстановку. Нет, на захват не похоже. Напарник Макса стоит совершенно неудачно для броска, а в его правой кисти солидный пластиковый футляр. Уловив взгляд, парень присаживается за столик.
— Меня Тим зовут.
— Очень приятно, Серж.
— Да, я знаю. Ну, Лера, чертовка… Выиграла пари, пропал Макс.
— Я бы так не сказал. Девушка очень красивая, и, по-моему, Макс сам пропасть с такой куколкой не против.
— Это верно. Макс, ты не очень увлекся?
Раскрасневшийся (как и официантка) парень поворачивается:
— Дружище, у меня просьба. Ты не мог бы с нами сфотографироваться?
— Без проблем, офицер. А мне фотография будет?
— Конечно, Серж!
Из футляра появляется солидная фотомашина. По-моему, что-то типа наших моментальных «Полароидов». Точно. Становимся у стойки, парни старательно изображают грозных копов, я, надев очки, демонстрирую ухмылку. Лера щелкает аппаратом три раза. Смотрим на проявляющееся изображение.
— Отлично! Серж, приятель, с меня выпивка!
— Увы, Макс, вынужден отказаться — организм не принимает.
Парень вроде готовится обидеться, но официантка что-то быстро ему шепчет на ухо. Уверен — пошла моя легенда. Обиженное выражение немедленно сменяется сочувствием.
