Причем Илья Юрьевич отчетливо осознавал – достигший определенного уровня совершенствования пришелец неизбежно узнает все. С соответствующими возможными последствиями. Осознавал и готовился к худшему для себя лично развитию событий.
И вот теперь занимающий высокий пост начальник, строгий руководитель, умнейший разведчик и честный офицер решил сам открыть всю правду Альфе. Не перекладывая на подчиненных, не прикрываясь чужими спинами, прекрасно осознавая, что разговор со сверхъестественным существом с большой долей вероятности закончится смертью.
– Александр Владимирович…
Отрицательно качаю головой:
– Илья Юрьевич, не надо. Я уже знаю все, что вы хотите мне сказать. И знаю, чего вам стоило это решение. Вы не совершили ни одного порочащего вас поступка. Все действия были продиктованы одним – они шли во благо Родины.
– Моей Родины, Александр Владимирович.
– Нет, Илья Юрьевич. Для меня нет деления. Значит, и Родина у нас общая.
Мы помолчали, чувствуя, как спадает напряжение.
Теперь взгляд выражает прорывающиеся сквозь самообладание изумление и интерес:
– Александр Владимирович, а как вы это увидели? То, о чем я хотел с вами поговорить?
– Сложно объяснить. Образами, чувствами, ключевыми мыслями. Всем взаимосвязанным, так же, как вы планировали это изложить. Даже, наверное, понятнее и чище, потому что нет необходимости использовать слова. В общем, Альфа в шестой фазе.
– Простите, Александр Владимирович. Мне сложно воспринимать вас просто человеком.
– Я не в обиде. Сейчас Альфа, а в тот раз…
Подбираю определение:
– Блуждающий?
– Странник. Принятое в рамках нашей службы определение для… вселяющихся душ, не осознающих, что они в чужом мире. Потом вы проявили особые паранормальные способности, вернули истинную память… в общем стало ясно, что мы имеем дело уже с Альфой.
– Кстати, а что послужило начальной зацепкой? Я не стал отслеживать цепочки памяти, чтобы не причинять вам… дискомфорт.
Усталая, немного скептическая улыбка:
– Спасибо. Вы проявились в слишком глубоких знаниях устройства специальных изделий. В нашем мире не принято доводить офицерам-эксплуатационникам материал касаемо непосредственно ядерного горючего, а уж тем более элементов, обеспечивающих термоядерную инициацию.
Да, припоминаю. Преподаватель тогда отреагировал несколько неадекватно.
– Мы никак не рассчитывали, что встретим Странника в такой области. И с такими знаниями. Нам действительно нужен был только прилично подготовленный ядерный инженер. Ваши оговорки, относящиеся к другому миру детали, ссылки на не имевшие места в нашей реальности события… Олег Михайлович собрал все, но для окончательного и правильного вывода у него не хватало данных.
Констатирую:
– На тот момент он не входил в число посвященных, работающих конкретно с пришельцами.
– Да. И тогда я направил в ваш учебный центр Ларису Сергеевну. Александр Владимирович, я говорю честно – уже после вашей первой встречи она вернулась вся под впечатлением от знакомства. С моей стороны не было никаких указаний и прямых приказов на личное сближение и установление особых отношений. Хотя признаю – я рассчитывал именно на то развитие событий, которое и произошло. И создавал необходимые предпосылки.
Тяжелый вздох:
– Она действительно вас любит всем сердцем. И точно так же к вам питают самые искренние чувства ваши напарники.
– Я знаю. Я же это вижу.
– Я понимаю. Но поверить… Честно – очень сложно.
– Илья Юрьевич, раз уж зашел разговор… Мой уход неизбежен, а это будет тяжелый удар для Лары. Все-таки вернитесь к мысли создания группы экстренной психологической помощи.
Молчание.
– Хорошо, Александр Владимирович.
Наверное, все. Вижу, как начальник обретает привычную уверенность. Пожалуй, дополненную таким моментом, как чистая совесть. Стараясь быть деликатным, напоминаю:
– Илья Юрьевич, Лара и парни там, в приемной, волнуются.
Он кивает, встает, протягивает руку:
– Спасибо.
Отвечаю на пожатие, усмехаюсь:
– Вам спасибо. Последняя жизнь у меня получилась захватывающей. Скажу честно – героем себя ощущать пусть и нескромно, но приятно.
– Может, проведем полноценные мероприятия, награждения? Вы ведь действительно заслужили.
Отрицательно кручу головой:
– Ни к чему. Всем отличившимся сотрудникам, Ларисе, моим друзьям – вне сомнений. А мне… Думаю, ТАМ будет иметь смысл лишь то, как ко мне относились люди.
Короткое размышление, кивок:
– Хорошо. Я понимаю. Но… не спешите ТУДА, Александр Владимирович.
– Верите, сам не хочу.
Возвращает улыбку:
– Вот и правильно. Нам и здесь дел хватит.
Решительно подходит ко входу, распахивает дверь, бодро командует:
– Попрошу в кабинет, товарищи офицеры.
Вижу – переживали. Словно расцвели, увидев в хорошем настроении начальника и меня, сидящего со спокойной улыбкой. Лара, придвинув вплотную стул, прижалась теплым боком, парни расположились напротив. Заняв место руководителя, Илья Юрьевич начал:
– Короткое подведение итогов, други. Недоговоренностей у нас не осталось.
Максимально объемно, переходя от темы к теме, провели первое общее совещание. Главный вопрос – подготовка к проведению мероприятия государственного значения, коротко называемого «инициация». Пока мы находились в карантине, ряд офицеров под руководством Ильи Юрьевича поднял исторический материал, лучшие аналитики дополнили план своими выкладками. Здорово помогли и археологи. Внимательно слушая, параллельно делюсь мыслями с мечом.
Так, надо обсудить:
– Илья Юрьевич, в вопросе взаимодействия с церковью имеются серьезные проблемы. Именно византийские христианские проповедники и лично князь Владимир приложили немало усилий, чтобы меч оказался в том состоянии, в котором мы его нашли.
– Тем не менее мы не сможем обойти этот аспект. Александр Владимирович, вы не могли бы более полно изложить позицию Финиста?
Общаюсь с мечом, довожу итог:
– Предлагаю вам обсудить это с ним напрямую.
Передвигаю ножны:
– Просто коснитесь меча.
Широкая ладонь бестрепетно опустилась на живую сталь. В глазах генерала на мгновение отразилось глубокое изумление, потом пошел плотный поток мыслеобразов.
Доводы руководителя были понятны. Православная церковь наших дней – это уже далеко не то воинствующее, пришедшее из Византии учение, которое принудительно насаждалось при насильственном крещении Руси. Но мечу этого было мало. Вообще максималист отмороженный – в одной из предлагаемых картин я, любимый, в черных одеждах, с сияющими жемчугом глазами и натуральным нимбом набекрень устанавливаю новый церковный порядок. Мечом устанавливаю, если кто не понял. Параллельно выжигая мозги особо тупым и упертым. Нет, дружок, как-то не горю желанием.
