* * *
– Пей, кому говорю! Вот так, по чуть-чуть… Тихо, тихо! Продышись немного…
Глеб разевал рот и все не мог откашляться. Внутренности горели огнем, а глаза резало так, что слезы текли не переставая.
– Что… Зачем это… Какое противное лекарство…
– Давай, малой, еще пару глотков. Это поможет, – Безбожник поднес к губам мальчика приснопамятную эмалированную кружку с резко пахнущей прозрачной жидкостью.
Чертик глумливо скакал и бесновался перед глазами, картинка плыла и двоилась, а в голове неприятно шумело. Внезапная догадка пронзила мозг, стоило еще раз отведать жуткой микстуры.
– Это же спирт! – возмутился Глеб, отталкивая руку врача.
– Он самый! – с энтузиазмом отозвался Безбожник, продолжая пихать жестянку под нос строптивому пациенту. – Настоящий, медицинский! Из личного НЗ. Да не вороти ты морду, я его водой разбавил. Пей давай! Вот увидишь, полегчает!
Самуил Натанович ободряюще ухмыльнулся, подмигивая. Заалевший нос и осоловелый взгляд красноречиво свидетельствовали о том, что врач и сам уже успел как следует «пролечиться».
– Да не смотри ты сычом! Я все еще в завязке. Если б не обстоятельства…
– Какие, к чертям, обстоятельства?! – вскипел Глеб. – Зачем ты меня спаиваешь?
– Не горячись, паря. Я тебе, можно сказать, жизнь спас! Правда, средством для наружного применения, но это уже нюансы.
Безбожник затрясся в приступе беззвучного хохота, затем, успокоившись, с кряхтением поднялся на ноги и поманил пациента костлявым пальцем.
– Идем, покажу кое-что.
Проследовав за врачом до переходного тамбура, мальчик с тревогой косился на пребывавших в беспамятстве отца и старика Мигалыча, Индейца и Аврору, а также Дыма, огромной бесформенной глыбой развалившегося возле кухонного блока.
– Что с ними? Мы должны им помочь!
– Успеется, – заверил Безбожник, останавливаясь возле раскуроченного короба приточной вентиляции. – Сейчас важнее разобраться с другой проблемой. Смотри, что за штуковину я обнаружил!
Глеб с интересом уставился на разбросанные по полу картриджи с угольными фильтрами. Многослойная сетка была сплошь опутана пушистой бахромой непонятной желтой субстанции, похожей на клочья ваты. Того же цвета налет присутствовал и внутри воздуховода, на стенках и в местах крепления картриджей.
– Это…
– Плесень, – опередил врач. – Ее споры везде. В вентсистеме, в воздухе, в наших легких… Не знаю, сколько суток уже мы этой дрянью дышим, но на сто процентов уверен, что именно из-за нее нас всех и переклинило. Я решил назвать этот прелюбопытнейший образчик «Мозголомом». Звучит?
Глеб рассеянно кивнул в ответ, продолжая рассматривать невзрачный пушистый коврик под ногами.
– А самое интересное в том, как мутант реагирует на спиртосодержащие вещества. Гляди!
Хлебнув из предусмотрительно прихваченной кружки, Мигалыч обильно оросил спиртовым раствором инфицированный картридж. За считаные мгновенья желтый пух потемнел и съежился, а спустя пару минут на месте колонии остались лишь прилипшие к сетке микроскопические ворсинки и сероватый налет, внешне напоминающий пепел.
– Как ты догадался? – Глеб следил за гибелью «Мозголома» с неослабевающим интересом.
– Ну… – смешался Самуил Натанович, – я решил, что раз уж помирать, то, как говорится, с музыкой… Вот и распечатал запасец… Не пропадать же добру, в самом деле?
Пьяно икнув, Безбожник опрокинул в себя остатки спирта и удовлетворенно крякнул, занюхивая засаленным рукавом.
– Постой! – всполошился Глеб. – А как же остальные?
– Не боись, у меня еще треть канистры припасена. Хватит, чтобы роту на ноги поставить. Хотя, учитывая, что один из пациентов – здоровый боров с пудовой башкой… – Безбожник всхрапнул, оценив собственную шутку, и снова подмигнул пареньку. – Ты вот что, Глеб. Натягивай намордник, бери ветошь, спирт и займись приточкой. Если хоть пятнышко пропустишь, эта зараза вновь разрастется. А я пойду остальных «будить», пока ласты не склеили.
Заметно повеселевший Самуил Натанович с сожалением заглянул в опустевшую кружку и отправился обратно в жилой отсек, оставив Глеба наедине с «Мозголомом», одуряющим головокружением и заполонившим тамбур стойким запахом перегара.
* * *
В этот раз эмалированный чертик подмигивал и снисходительно скалился, наблюдая за собравшейся в кают-компании командой.
Глеб отвел взгляд от кружки, занимавшей почетное место в самом центре стола, рядом с опустевшей канистрой, и скользнул взглядом по отсеку. Все как один угрюмые и помятые, горе-путешественники представляли собой то еще зрелище. Аврору мутило после влитой заботливым Безбожником щедрой порции алкоголя. Мигалыч, подслеповато щурясь, рылся в картах и ожесточенно тер виски – изношенный организм отреагировал на «снадобье» жестокой головной болью. Дым и вовсе не поднимал головы, стыдясь собственной попытки размазать «сокамерников» по стенам. Одному Индейцу вынужденная попойка пошла на пользу – спирт не только избавил парня от спор «Мозголома», но и на время притупил страх, отгородив рассудок от размышлений о бренности тела стеной здорового «пофигизма».
– Ты уверен, что дело в плесени? – допытывался Таран.
– А в чем еще? – всплеснул руками уязвленный донельзя врач. – Конечно, длительное пребывание в замкнутом пространстве накладывает определенный отпечаток на психику и вполне может привести к срыву, но не у всех же разом?!
Сейчас это снова был Самуил Натанович, собранный и донельзя серьезный. Угроза жизням экипажа отодвинула эксцентричную натуру Безбожника на второй план.
– А здесь мы имеем дело с однотипным сценарием, – продолжал он. – Раздражительность, вспышка агрессии и, как следствие, апатия и бездействие, приводящие к постепенному угасанию жизненных функций, вплоть до полного отказа организма. Очень любопытный эффект, я вам скажу!
– Мертвые поселения, что мы проезжали… Уж не «Мозголом» ли постарался? – предположил Геннадий.
– Почему бы и нет? Там, видать, мы и подцепили эту дрянь… – подытожил врач. – Впредь предлагаю ввести обязательные техосмотры на стоянках.
Таран кивнул и покосился на путейца.
– Мигалыч, чего молчишь? По твоей части вопрос.
– А? – старик оторвался от созерцания карт. – Извините, я отвлекся. Кстати, а кто сел за руль, когда меня накрыло?
Таран вяло поднял руку.
– Не могу даже примерно определить, где мы находимся, – Мигалыч озадаченно почесал затылок.
– Шоссе «Р-243», – вклинился Глеб. – Я видел указатель.
– Хм… – Старик вновь зашуршал потертыми листами. – Если не ошибаюсь, это часть федеральной дороги «М7». Довольно протяженный участок… Командир, когда примерно ты ушел с трассы? Сутки назад? Больше?
