Потом перерыв. Последнюю кружку заказал. Портера. Которую трогать даже не стану. Чтоб без отпечатков. Пальцев и губ. Как все снова расселись – после перекура, – впервые встретился взглядом. Как бы случайно. И вроде как прикипел. Стал и сам чаще посматривать. Четко на него уже. Он на меня тоже. Вскоре «Миллуолл» снова пропустил. Естественно. Лучшие, и даже просто хорошие времена Ромы Абрамовича минули безвозвратно, но «Челси» и до него крепким середняком числился. Премьер-лиги. Изобразил некоторую радость. Не напоказ. Вроде как про себя. Потом опять всеобщий вздох. Один – три, выходит. Клиент раскраснелся, вот-вот закипит, пар же – он завсегда выхода требует. А тут и коротышка подходящий подвернулся. Я, в смысле. Хилый. Расширенные алкоголем зрачки все чаще в меня – с раздраженной заинтересованностью. При следующем разочарованном всплеске эмоций уже не только улыбнулся, глаза в глаза, но и средний палец показал. Оттопыренный. У кружки. Незаметно так. Для окружающих.
Откат нормальный. Не выдержал – вскочил. Морда яростная – и ко мне. С воплем «You fucking…» – за грудки. Так и не договорил, слюной недобрызгал, по жизни. Значит, не судьба… Смазанное круговое движение моих предплечий, потом, покрепче, за грудки и, одним слитным движением ног, рук и всего тела, прямо из сидячего положения, лишь чуть привстав, лобешник отправляется навстречу шнобелю. Почувствовал, как подалась и хрустнула кость переносицы, пронзая мозг или что там у него… было. Прием вполне обычный, особенно в исполнении задохлика против верзилы, вся тонкость в деталях. То есть в угле. Под которым лоб в морду утыкается. И место тоже. Знать надо. Обычно – кровавые сопли. Иногда – перелом переносицы. Но можно и насмерть. Сдуру или намеренно. Вот как сейчас.
Теперь надо очень-очень быстро. Народ и понять ничего не успел, еще тушка промеж столами не вся опала, а я, оборвав тросик велосипедного замка, в довольно бодрой, но не привлекающей еще внимания манере крутил уже педали в сторону станции. Саут Бермондси. Железнодорожной. Народу сейчас мало, поезда редки, посему – мимо. Ага, автобус к остановке подъезжает. То, что надо. Велик, не привлекая внимания, в сторону. Район самый что ни на есть подходящий. В этом отношении. То есть сопрут непременно и в самое ближайшее время. Теперь в автобус. Главное, не спеша. И дыхание чтоб не сбитое. Просто глубокое – организм-то своего требует. Кислорода. Двери закрылись – поехали. По сыпящейся с неба измороси опускался туман, прихотливо размывая непарадный облик старого города. Сработано чисто. Как и заказывали. Пьяная драка с незнакомцем, успевшим, однако, уже примелькаться, и чтоб ничего специального – ни приемов, ни оружия, ни средств. Однако… удовлетворения от хорошо сделанной работы не было. А было… как обычно. В таких случаях. Муторно и тускловато. На душе. И еще – ощущение как бы легкой тошноты. Не люблю. Убивать. Особенно вот так – контактно и спокойно. Без разогрева. Эмоционального. Впрочем, хрен с ним.
Той же ночью болтался уже в проливе. На траулере. С французским экипажем. Но базирующимся в Англии. Вив ля Франс! Сопротивление… Не знающее, что высокие стороны насчет бывшей их страны договорились уже. Давно. Чересчур геморно показалось наболевшее трогать. В то время, да и потом. Раньше надо было… Давить. Паровозы, пока они чайники.
В Северном море сгрузили на немецкий плавучий рыбзавод. Вместе с селедкой или что там у них было… Из Гамбурга уже цивильно. Люфтганзой. Так и не понял, в чем фишка была. Впрочем, через полгода где-то у них выборы были. Тони Блэра
[295]
такого. В премьеры. А перед тем скандал развернулся было. Да и затих. Чего-то ему не хватило. Скандалу, в смысле. Может, свидетеля?
А что? Вариант беспроигрышный. Никто и ничего. Честно говоря, сначала подумывал автономно выбираться. Береженого бог бережет, а нет тела – нету и дела. Потом все же сообразил – а на фига? И – but how?
[296]
Инглишмены меня пасти не могли, потому как в том и смысл был всей идеи той – чтоб из своих вообще никто ничего. Для наших я – навроде залога. Что не кинут. Ежели же от меня самого всплывет – так кто ж в такое поверит? Протоколировать идиотов, наверное, никогда не было. Такие договоренности. Все на доверии. Надо думать, с инглишменами пролета не было. Не как тогда. С «Курском» и америкосами. Цинично, но политически, наверное, оправданно. Было бы. Если бы не надули янкесы с теми договоренностями. Еще более цинично. Типа, мало ли что я на тебе обещал?
[297]
Знать не ведаю, о чем они там договаривались. Но для моей скромной персоны, в общем, так все и вышло. Как думал. Невыезд на полгода. Поболтался по стране да по учебкам. Отпуска. Потом опять. Видимо, тема та утратила свою актуальность. Исчерпала себя.
На сей раз просыпаюсь от топота сапог. По тамбуру, что у входа в казарму. Выспался, кажется. Приподнимаюсь, чтоб посыльный не дергался. Остальные тоже – но с матюгами. Ничего. Через полчаса? Побриться успею, значит.
Время уже к одиннадцати. Вылет сначала «чайкам», потом мне. Вдогон. Прикрываем бомберы. Должны пройти над нами. Мосты бомбить. У какой-то станции Влодава. Это южнее нашей обычной полосы. Сначала на бреющем, но не к Пинску, а сразу на запад. Обманку пару часов тому так с землей перемешали, что не поверят больше. Будут теперь нас искать. Найдут, разумеется. Вопрос времени.
