Так мы и шли всю ночь. Впереди Лга’нхи, за ним Осакат и я замыкающим. Иногда он делал нам знак оставаться на месте, а сам исчезал в ночи. Потом возвращался, и мы опять куда-то топали, подчас резко меняя направление. Какие кругаля мы выписывали по ночной степи… – этого я не знал, да и сейчас не знаю. Тогда спрашивать было некогда, а потом уже не имело смысла. Важно, что, когда начало светать, мы оказались возле какой-то кучки кустов, притулившихся вокруг то ли большой лужи, то ли маленького пруда, а совсем рядом, буквально нависая над макушками, стояли горы…
Странное было ощущение. За долгие годы в степи я как-то отвык чувствовать над своей головой что-то столь громоздкое и величественное. В степи даже купол чума, под который я забирался в зимние дождливые ночи, казалось, не отделяет тебя от неба и от окружающего бесконечного пространства. И вот теперь горы. С одной стороны, привычно, а с другой, появляются признаки совершенно несвойственной мне клаустрофобии… Судя по взгляду Лга’нхи, ему тоже было неуютно от нависших над головой вершин. Хотя до них было еще, наверное, не меньше десятка с лишним километров.
Но все это навалилось на нас потом. А поначалу мы были слишком обессилены ночным переходом, хотя и прошли-то, казалось бы, всего ничего. Но одно дело – бежать по степи, а другое, красться между лагерей неприятеля, огибая пасущиеся стада, прячась от ночных патрулей и караульных. Пару раз мы даже столкнулись с ними почти нос к носу. Но, видно, пара невысоких пеших фигур с тюками на плечах не привлекла к себе их внимания. А Лга’нхи, который сильно выделялся своим огромным ростом, как-то умудрялся растворяться в траве быстрее, чем супостаты успевали его заметить.
Но так или иначе, а нервов в эту ночь было потрачено немало, и, несмотря на крохотное расстояние, что мы преодолели почти за десять часов ходьбы, вымотался я так, словно бы весь день таскал воду на целое стадо больших братьев. Однако выспаться сразу мне не удалось. По каким-то, известным только ему, причинам Лга’нхи назначил меня бдить в первую смену. То ли он вымотался еще больше нас. То ли решил, что время перед рассветом наиболее безопасное и верблюжатникам будет не до прогулок по округе.
В общем-то, он оказался прав. Единственный враг, с которым мне пришлось бороться в эту вахту, был только наваливающийся беспрерывным приступом сон. Я боролся с ним столь отчаянно, что, думаю, пройдись мимо нашего убежища хоть все войско Чингисхана, дудящее в вавузелы, бьющее в литавры и пускающее фейерверки, я бы его не заметил. Потом Лга’нхи меня сменил, и я вырубился раньше, чем смог толком заползти подальше в кусты.
Проснулся уже ближе к вечеру. Неплохо, должен вам сказать, поспал! А пожалуй, стоило бы поспать еще столько же. Наше убежище было зарослями хилых кустиков, шагов в десять шириной и пятнадцать длиной, высотой примерно мне по плечи. Делать тут было абсолютно нечего, да и нельзя. Любое лишнее движение выдало бы наше убежище качанием веток. Но Осакат растолкала меня, как всегда с недовольным видом сунула мне в руки кусок холодного зажаренного мяса, что мы взяли с собой в дорогу, и полезла в глубь кустарника отсыпаться… Вредина! Она там еще несколько часов только и делала, что ворочалась да тяжко вздыхала. Все то же самое она могла делать и не изображая из себя помесь спящей красавицы с принцессой на горошине, а бдительно оберегая наш покой, как пограничная овчарка. А я бы пока с удовольствием еще поспал!
Ну и ладно. Очень скоро мы от этой злюки избавимся. И я скучать по ней не буду нисколечко… Разве что по картонным чипсам ее изготовления… Хотя не исключено, что в горах нам удастся познакомиться с работами куда более выдающихся кулинаров, не подающих свои блюда в густой подливе из желчи, злобы и ненависти…
Помечтал малость о пышках, блинчиках, оладушках, булочках, кексиках, пирожинках, тортиках… но на этом фоне кусок зажаренной вчера несоленой крольчатины показался особенно унылым, и я поспешил найти себе новое развлечение… Так, нету хлеба, заменим его зрелищами и оглядимся по сторонам! Вид спящих соплеменников показался мне сильно уступающим по зрелищности даже выступлению уездного детского любительского кружка пантомимы, не говоря уж о лучших шедеврах Голливуда. Так что я переключился на окрестности. С двух сторон показывали степь. Шоу было проверенным временем и привычным, как «Ирония судьбы» в новогоднюю ночь в прошлой жизни. В смысле, посмотреть, конечно, можно, но лучше быть при этом в стадии пьяного Лукашина, иначе быстро надоест. С другой стороны были горы. Зрелище новое, не лишенное экспрессии и оригинальности. Один недостаток, слишком статичное. Ну и наконец – дорога в горы, завершающая список зрелищ и достопримечательностей. Вот это уже что-то. Как раз сейчас по ней в сторону степи двигался какой-то караван… А спустя часа два, уже в сторону гор, проехал всадник… потом промаршировал отряд… В обратную сторону проехала пара повозок… Потом в сторону гор прогнали отару не то коз, не то овец… Потом…
По всему выходило, что дорога-то пользуется немалой популярностью. И тут меня наконец-то озарила запоздалая догадка, и я в очередной раз мысленно хлопнул себя по лбу, обозвав дебилом. До меня только что доперло то, что даже Осакат, кажется, поняла давным-давно. Почему вражья армия торчала тут уже больше месяца, практически не двигаясь с места!
Стратег, блин, плюшевый! Воздействие пайцзы на сознание туземцев он тут, видишь ли, изучал, особенности структуры и сословные ограничения исследовал. Уперся взглядом в стоящее войско, и все мысли сосредоточились на том, как пройти через него… А задуматься, с какой стати целая армия мирно пасется в пустой степи, вместо того чтобы идти воевать или рвануть домой, как-то в голову не пришло.
А ведь и правда – ну с какой стати армии в несколько тысяч человек болтаться фактически на одном и том же месте, выедая траву и засирая пространство? Что их тут так привлекает? Да то же самое, что и меня, – дорога в горы! Новая цивилизация, обладающая бронзовыми технологиями, запасами руды и хрен его знает еще какими богатствами. То-то у Осакат последнее время рожа такая была злобная и недовольная, она-то небось сразу сообразила, что верблюжатники сюда не сусликов исследовать приперлись, а по их, повозочников, душу.
И получается, что мы приперлись в самое пекло! Вот ведь жопа!
Благодушное настроение сразу куда-то исчезло. Я-то был уверен, что все мои горести и тревоги фактически позади и теперь меня ждет заслуженный отдых и благоденствие. А получается, все, что было раньше, только разминка, а настоящие проблемы начинаются сейчас. Потому как одно дело прятаться от врагов в бесконечной степи, в которой я уже фактически был как дома (ну, по крайней мере, Лга’нхи был там как дома), и совсем другое – в малопонятных и мне, и моему приятелю горах, по которым шастает вражеская армия.
И что самое обидное – обратно-то уже не повернешь! Потому как, во-первых, соплеменникам подобного изменения в планах не объяснишь, потому как раньше я врал, что духи зовут нас на восток, а духи свое мнение так быстро не меняют. А самое главное, и Лга’нхи, и Осакат, да и я, – все хотим на восток, в горы. Можно отговорить человека от того, к чему он и сам не больно стремится. Но отговорить его от того, к чему рвется душа… А во-вторых, учитывая, что с весной в нашу северную прохладу перекочуют с юга спасающиеся от жары и засух племена со стадами и сопровождающими их тиграми, то боюсь, что тут станет довольно тесно. Рано или поздно нас схарчат либо степняки, либо верблюжатники… Так что остается только продолжать двигаться вперед… В пекло!
