Появлению этого девайса предшествовала моя попытка чему-то научиться в плане отмахивания дрыном от супостатов. С этой целью я отозвал как-то Лга’нхи в сторону и попросил «показать пару фишек». Он мне показал… Лга’нхи был умным малым, потому многого от меня не ждал. Основной прием, которому он меня обучил, долбануть палкой по рукам противника, держащего копье. А уж после, обезоружив врага, добивать его со всей возможной жестокостью и сдирать скальп. Получив раз пять-десять по пальцам, я задумался о какой-нибудь защите своих тонких нежных ручек, а потом мысль моя внезапно рванула дальше…
Перчатка тянулась почти до самого локтя. Ее бронзовая часть состояла из трех деталей-пластин. Первая, самая большая, обхватывала предплечье. Сверху тыльную сторону кисти закрывала вторая бронзовая пластина-щиток, а нижнюю фалангу пальцев – третья, с почти пятисантиметровыми шипами. Увидев меня первый раз с этим изобретением, Лга’нхи лишь посмеялся… потом задумался, когда я со всей дури врезал перчаткой по какой-то деревяшке. Врезал и пожалел, почувствовав силу отдачи. Но мой приятель впечатлился и попробовал напялить мою перчатку на свою кувалду… Через пару дней он получил собственную пару, назвал ее «лапой тигра» и стал реально опасен для окружающих, поскольку ему не терпелось на ком-нибудь ее испытать. По крайней мере, я, видя дурной огонек в глазах приятеля, предпочел держаться от него подальше. Лга’нхи мог убить меня и голым кулаком. Подставляться еще и под пятисантиметровые шипы, даже ради «попробовать», не было ни малейшего желания.
Воинов Мордуя перчатка тоже заинтересовала. Воины вообще как дети – их любая новая игрушка интересует. По крайней мере, на первое испытание моего протазана пришла целая толпа здоровенных накачанных парней со шрамами на теле и оружием в руках.
Протазан был готов только на восьмой день. Ведь просто отлить наконечник было мало. Надо было еще изготовить древко, отлить подток и собрать все это вместе.
Технические характеристики я подгонял под себя. Потому длина древка была чуть меньше двух метров. Даже мои слабые руки вполне управлялись с таким размерчиком, не путаясь в длинном древке, зато могли нанести сокрушающий удар тяжелым наконечником, который уравновешивал не менее массивный, заостренный подток. В общем, штука получилась тяжеловатой, и подчас появлялось ощущение, что я махаю лопатой, а не строго технологичной вундервафлей. Но восторженные глаза почитателей моего «волшебного копья», чьи хозяева по большей части сами приняли немалое участие в его изготовлении, не позволили обрушиться на свежеиспеченное оружие с сокрушающей критикой. Вместо этого я вылил на толпу поток восхвалений и благодарности.
Протазан сразу пошел по воинским рукам и был принят в целом положительно. Ребята с ходу оценили некоторые новшества в тактике и стратегии, которые я как воин-теоретик им поведал. Так что возможность зацепить противника багром или поймать оружие врага в перекрестье «крыльев» была воспринята очень положительно и немедленно опробована на практике. Эти гады точно бы сломали мне инструмент в процессе испытаний, но, к счастью, я вовремя подсуетился подсунуть им второй экземпляр.
Первый вариант отливки забраковал Миотой, Великий Шаман, умеющий превращать камни в металл. Уж не знаю, что там ему не понравилось, но он долго орал на своих учеников и даже врезал по морде старшему. Я тоже чуть не получил по морде, когда попытался воспрепятствовать его попытке немедленно расплавить бракованную поделку. Но, да здравствует прогрессивное разделение человеческого труда! В отличие от нашего племенного шамана-обдолбыша-на-все-руки-мастера, Миотой уже не был воином, и я успел увернуться от его кулака. И даже зарычать в ответ.
Миотой как-то быстро остыл и вроде даже попытался извиниться. Видно, моя шрамированная рожа и увешанный оружием пояс, со свеженашитыми скальпами (тетки Осакат постарались), пробудили в нем все хорошее, что было в его душе, в том числе и вежливость. Он быстро залопотал, объясняя, что не так и почему это нехорошо. Что «не так и не хорошо», я толком не понял. Зато, побеседовав с коллегой-шаманом, вдруг совершенно случайно узнал главную тайну черных камней в частности и царства Олидики в целом. Из черных камней выплавляли олово – необходимую добавку для производства бронзы. Во всех других краях этой руды либо не было вообще, либо она была плохого качества или залегала слишком глубоко.
И тут, честно говоря, я опять понял, что вляпался. Как назло, как раз предыдущим вечером, на очередном банкете, я поведал Мордую свое видение событий с точки зрения моих личных агентов в мире духов. Без тени сомнения, я сообщил Царю Царей, что вражеское войско тут надолго не задержится.
Говорил уверенно и с апломбом. Поскольку даже самому тупому духу было понятно, что такая масса людей и животных, как войско верблюжатников, быстро сожрет все запасы травы и харчей в округе и, чтобы не дохнуть с голоду, будет вынуждена двигаться дальше. Увы, раньше-то я был уверен, что ничего особо привлекательного тут для вражеской армии нет. Так что мои приятели, верблюжатники, пограбят вволю доступные деревеньки, приберут к рукам все, до чего смогут дотянуться, и двинутся дальше.
А вот теперь я в этом уже не был так уверен. Ибо знание, что такое война за ресурсы во имя гуманизма и справедливости (ведь это так несправедливо, когда у кого-то есть, а у тебя нет), я принес из своего мира как единственно достойный повод для войны.
Что бывает с синоптиками, выдавшими неправильный прогноз? – их все привычно ненавидят и проклинают. Что бывает с шаманами, облажавшимися в своих предсказаниях? Узнавать этого не хотелось, но на пряники и халявное пиво я не рассчитывал.
И хотя, с одной стороны, да и хрен бы с этим прогнозом, к тому времени, когда он не сбудется, я уже, наверное, буду далеко. Но с другой – за это время в Олидике у меня появилось много приятелей, и подставлять их не хотелось. Да и с Мордуем лучше было поддерживать хорошие отношения, поскольку путь мой лежал на восток, земля, как известно, круглая, волшебных амулетов не бывает, а энтузиазм моего спутника Лга’нхи не знает границ… так что вполне возможно мы еще придем сюда же, обогнув земной шарик.
Пришлось снова идти к Мордую и менять показания. Но сначала придумать, как преподнести это известие без потерь в репутации и с максимальной выгодой для себя.
Увы, в благодарность за «богатые подарки» пришлось предложить дорогому другу и покровителю Мордую особо продвинутое гадание на внутренностях овцекозы. Самой крупной и жирной в стаде Мордуя. А иначе никак – духи, прозревающие столь глубоко в будущее, прошлое и настоящее, какой-нибудь курицей или сусликом удовольствоваться не могли.
Кто сказал – «легкие деньги»? Да я за эти несчастные полсотни килограммов мяса и костей пахал как раб на галерах! Думаете, достаточно просто брезгливо потыкать палочкой в вываленные кишки и озвучить диагноз? Я и сам так думал… Пока не увидел лица высокого собрания, собравшегося присутствовать на допросе кишок. Помимо Мордуя, тут были и Ундай с Миотоем, и их коллега по медицинской части, чье имя я не запомнил, и еще трое сановников, облеченных высоким доверием, вроде главного казначея и министров сельского хозяйства и обороны, а на заднем плане толпилась еще какая-то абсолютно незнакомая мне публика, пришедшая, видимо, тупо поглазеть. Так что пришлось импровизировать, и прежде чем я вспорол брюхо овце, не меньше полчаса радовать «изумленную публику» всеми, наспех вспомненными шлягерами от «Катюши» до «Джага-джага». Половина слов безвозвратно покинула мою память, унесенная ветром времени в моей голове. Но я смело заполнял лакуны сакральным «ля-ля-ля», как всем известно, повергающим в ужас злых духов. Впрочем, злых духов в округе и так, думаю, было немного, поскольку недостатки музыкального слуха и ущербность вокальной техники я заменял громкостью и пронзительностью воплей, от которых бы даже сатану или продюсера поп-звезд стошнило, что там говорить о каких-то почти безвредных злых духах?
