Но эти чувства быстро прошли. Человек быстро привыкает ко всему…
– Надо успокоить народ, – сказал примирительно Зелимханов, показывая за президента, что вопрос исчерпан. В конце концов Одноногий и в самом деле мертв, а Одноногий с его мрачной славой был тем немногим, чего опасался президент. В конце концов – его-то фамилией детей почему-то не называли.
– Как? – мрачно сказал Дикаев. – Это не русисты, их водкой не успокоишь.
– Надо что-то сделать в Москве, – сказал Рзаев, – это отвлечет внимание всех. Русистов, наших отморозков – всех.
– Это не так-то просто. Быстро не сделаешь.
– Ну, тогда в Дагестане, в Ингушетии… неважно. Пускай одни отморозки смотрят одно видео на мобильниках, а другие – другое. Я и сделаю…
Салман Рзаев очень не любил иметь какое-то отношение к террористической активности – все равно, там, где надо, прекрасно знают, кто и в чем замешан. Но сейчас ему надо было продемонстрировать лояльность к команде, и никакого другого способа, как измазаться «ради общих интересов» в грязи по самые уши, не существовало…
– Хорошо, – подвел итог президент, – ты и сделаешь. Больше у нас к тебе нет вопросов. Салман-эфенди. Адам… позови… там у меня в комнате отдыха этот русист сидит из полиции. Пусть придет, если не нажрался еще…
Вечером Салман Магомедович Рзаев посетил двоих человек, оба жили на окраинах, а до этого он заехал в Грознефть и взял из сейфа денег, крупные пачки евро, положил их в два пакета. Один пакет он отдал одним (это были коренные чеченцы со связями в Москве), другой – другим (представителю дагестанского подполья). Двойная сумма за срочность – не далее чем завтра, крайний срок послезавтра на юге России должны были состояться две террористические вылазки. С большой кровью, шумом… короче говоря, это собьет накал страстей, позволит кавказцам снова почувствовать себя мужчинами, русским – свиньями, а те, кто занимался работой по дереву (отпиливал, откатывал), смогут заниматься этим и дальше.
Когда было примерно двадцать два часа по местному времени, «Мерседес-600» Салмана Магомедовича Рзаева в сопровождении машины с охраной лег на курс, ведущий к дому…
Генерал Рзаев приказал ехать через весь город и видел, что ситуация и впрямь неспокойная. Милиция дежурила рядом с угловатыми БТР «Медведь-3» – русскими MRAP, на закупку которых чеченское МВД не пожалело денег, в одном месте он увидел, как кого-то тащат за ноги к машине, еще в одном месте – это было прямо рядом с Сити – прямо на улице горел костер и мелькали какие-то тени, то ли делали зикр
[56]
, то ли еще что. У Сити была собственная охрана, набранная в основном из русских (не казаков, казаки наотрез отказались), туда не пустили бы без надобности, заставили бы объезжать. Смотря на это, на зикр в двадцать первом веке, зикр под окнами небоскребов, генерал Салман Рзаев был расстроен и разочарован. Почему-то у них не получалось, как в Советском Союзе, не получалось и все. Он жил в Грозном в конце восьмидесятых, и если где-нибудь в Беное старики (только старики) еще могли бы сделать зикр, или делали зикр на свадьбе – то в Грозном никому просто не пришло бы в голову делать зикр… к примеру, на площади перед зданием обкома партии. И это несмотря на то что и дороги тогда были хуже, и машины хуже, и несмотря на то что Грозный был очень современным городом – никто даже не представлял себе, что такое небоскреб. А вот сейчас… есть дороги, каких нет нигде в России, есть целые строящиеся жилые кварталы, есть небоскребы, есть «Мерседесы»… и есть зикр. Эти отморозки делают зикр на улице, и если бы не бронетранспортеры и автоматы – они пошли бы к этим небоскребам, разграбили бы там все, награбленное продали бы на базаре (он сам лично видел, как в одном селе старый, неизвестно откуда взявшийся ксерокс использовали, чтобы на нем сидеть), а потом испражнялись бы в разграбленных кабинетах на тридцатом этаже, как это делали отморозки в Кыргызстане в десятом. Почему-то у них не получалось так, как в Советском Союзе, видит Аллах, даже в селах живут теперь лучше, чем жили в Советском Союзе – и все равно не получается, они делают зикр и переписывают друг у друга на мобильники приговоры исламской шуры.
Что-то они делали не так. Он не понимал что – но понимал, что что-то они делали не так. Надо понять… иначе рано или поздно их скинут вниз головой с этих проклятых небоскребов.
«Мерседес» заливисто просигналил охране – они въезжали в поселок у Грозного, где жили очень богатые люди, где был собственный периметр охраны.
Прокатившись по гладкому как шелк, чистому асфальту (мыли с мылом, как в Швейцарии), «Мерседес» подкатил к нужным воротам, они поползли вверх автоматически. Генерал Салман Рзаев приехал домой…
– Где Иса? – спросил Рзаев у охранника с собакой, доберманом, прогуливающегося по двору. У охранника был не только доберман, но и автомат.
– Приехал два часа назад, Салман-эфенди, – почтительно ответствовал охранник.
– Закройте ворота. Ваха, приедешь завтра за мной в пять. Езжайте отдыхать.
– Спасибо, Салман-эфенди…
Генерал открыл дверь в дом – было темно. Он не любил, когда в доме были посторонние, поэтому в доме не было ни одного охранника. Мариам… Мариам еще не приехала… надо позвонить, пусть или остается в Лондоне, или едет в Москву на их квартиру. Нечего тут пока делать… может всякое получиться…
– Иса! – крикнул генерал, проходя в холл, и тут…
Генерал пришел в себя… он не знал, сколько времени прошло, секунда, минута или час. Что-то кололо щеку, и во всем теле была какая-то странная усталость… очень сильная, хотелось закрыть глаза и все.
Сердечный приступ. Доигрался… шайтан вах кале!
Генерал попытался перевернуться на спину – но тело было слишком тяжелым. Внезапно он понял, что рот наполнен чем-то соленым, вязким, теплым.
О, Аллах…
Генерал вдруг увидел – в холле было темно, но он это увидел, что в комнате рядом с ним кто-то стоит, причем кто-то, кто обут не в тапочки, а в десантные сапоги. Он никогда не разрешал никому ходить по коллекционным коврам в десантных сапогах, требовал, чтобы все переобувались… даже Рамзан, когда приезжал к нему, переобулся…
И это было последней сознательной мыслью генерала.
Российская Федерация, Чечня
Грозный, район Черноречье
Утро 28 июля 2015 года
Иса Салманович Рзаев
Президентский кортеж – двадцать две машины, среди них выделялся черный, бронированный от пулемета и фугаса «Хаммер» военного спецзаказа – остановился в нескольких десятках метров от дома, дальше было не проехать, всю улицу заполонили машины, одних шестисотых было не меньше тридцати штук, все бронированные, иначе тут не покупают. Охранники, среди которых были как чеченцы из рода президента, так и прикомандированные офицеры группы А ФСБ РФ, мгновенно высадившись из машин, образовали два круга безопасности, внешний и внутренний, на полную мощность работали глушилки, никто не мог позвонить по мобильному телефону, никто не мог подойти к президенту даже на двадцать шагов. Из «Хаммера» вылез президент, в военной форме, которую он последнее время не надевал, с двумя пистолетами Стечкина в кожаных открытых кобурах, как у героя кинобоевика. «Стечкины» были не позолоченные, как обычно дарили, обычные, только с рукоятками из африканского черного дерева и надписью арабской вязью на рукоятке «Достаточно меня в расчете».
