А все это произошло потому, что генерал Салман Рзаев «упустил» сына точно так, как в свое время мы все «упустили» целое поколение. Получилось так, что Салман Рзаев и Иса Рзаев были глубоко чужими и чуждыми друг другу людьми.
Генерал Салман Рзаев на самом деле так во многом и остался майором советской государственной безопасности, родившимся в стране с гордым названием СССР. Он ходил в мечеть и не верил в Аллаха, он работал на Востоке, и его работа заключалась в том, чтобы обманывать людей, обманом добывать информацию, он работал в Русне и в Ичкерии, но не доверял никому. Школа дала ему атеизм и привычку докапываться до первопричин, пионерия – цинизм и умение изворачиваться, комсомол – умение профессионально лгать, глядя в глаза, КГБ – чудовищную дозу неверия в людей, в страну и во все, что тебя окружает. Генерал хоть и был чеченским националистом, но предложи ему, например, пост директора ФСБ, возможно, он и согласился. Если бы президент Чечни вдруг стал президентом России, он незамедлительно последовал бы за ним в Москву, и первое, что бы он сделал – это применил предельно жестокие меры ко всем радикальным исламистам, проникшим в Россию. Если бы Ичкерия вздумала взбунтоваться – он железной рукой подавил бы этот бунт. Он не видел ничего плохого в том, чтобы ему, нохче, возглавить русское ФСБ, которое угнетает Кавказ – в конце концов, разве русскими были Сталин и Берия? Нет, а между тем они возглавляли Русню и сделали так, что Русню боялись во всем мире. Правильно говорят – во главе стада овец должен стоять козел. А еще лучше – добавлял всегда от себя генерал – волк! И неважно, что он режет овец для себя – один волк зарежет всегда меньше, чем целая, накинувшаяся на овец волчья стая.
А вот Иса Рзаев родился совсем в другой стране. Он почти не застал СССР и был слишком мал, чтобы что-то помнить. Его детство прошло в доме, где постоянно шумели гости, где резали баранов и стреляли из автоматов, где говорили об Аллахе и где работу по дому выполняли рабы. Он помнил оба нападения русистов на Ичкерию, помнил, сколько его друзей и вообще тех, кто бывал в их доме, погибли от рук русистов, и ненавидел их за это – искренне, а не хладнокровно-расчетливо, как его отец. Он плохо учился, и отец вынужден был нанимать ему репетиторов, а диплом – купить. Он ходил в мечеть, потому что так хотел его отец – но вот в отличие от отца и в Аллаха он поверил искренне. Отец говорил ему об Ичкерии, о том, что Русню нельзя победить силой, но можно взять хитростью, он рассказывал про ложь и предательство, царящее среди боевиков, чтобы сын ненавидел их, но добивался только того, что сын еще больше думал об Аллахе, о таухиде и о том, как все было бы легко и просто, если бы все люди были одной веры, если бы все поклонялись единому Аллаху – и тогда не пришлось бы ни лгать, ни убивать, ни предавать.
Когда Иса вырос, отец купил ему «Мерседес», отправил пожить в Москву, чтобы сын посмотрел мир, нормальный мир, проникся этим миром, но сделал в итоге только хуже. Он жил в Москве и видел все то же самое – ложь, грязь, предательство, обман. Он переспал с русской шлюхой, а потом ему со смехом сообщили, что он у нее не второй, не третий и даже не сотый. Он передавал деньги чиновникам, деньги, приходившие из Грозного, и видел, какие у них потные руки и бегающие глаза. Он видел, как русисты пьют, гуляют в кабаках с разукрашенными, доступными женщинами, но ни один из них не выдерживал его взгляда, и Иса понял, что они слабы. Хуже того, он видел чеченцев, кавказцев, долго живущих в Москве, и с ужасом понимал, что от того, что они живут в Москве, они становятся такими же, как русисты. Тот, кто жил в Москве, тот становился таким же, как они, нечистым, трусливым, алчным животным. Он слышал, как отец хохотал, когда один из крупнейших предпринимателей страны, происходящий родом из Ичкерии, отказался платить налог на джихад – потому что ему было жалко денег, и он больше не верил в боевиков, он верил в Русню, в тагута и его законы. Иса видел, как воровство и разврат проникают в Чечню – виданное ли дело, чтобы в столице Ичкерии открыли клуб, где доступные женщины танцуют голыми и предлагают себя. И то, что они все русские, ничего не значит – если можно русской, почему нельзя чеченке, ведь Аллах создал всех одинаковыми.
То, что отец принял, Иса отторг, это было ему противно чисто физически. Тогда же он научился лгать, в системе координат отца это было нормально – лгать, но отец никогда не думал, что сын будет лгать ему самому.
Ваххабиты были не такие.
Ваххабиты, к которым он пришел, повинуясь отцу, делали то, во что верили, и верили в то, что делали. В них была вера – не в деньги, не в собственную крутость, не в автомат Калашникова на заднем сиденье – в них была вера в Аллаха. Эта вера для них настолько была важна, что все они готовы были отдать за нее жизнь – в окружении отца тоже верили, тоже ненавидели, за то, во что верили, готовы были убить – но не умереть. Эти люди не лгали, не рассчитывали слова, как делал его отец, когда говорил, для них неважно было, какой марки у них машина, сколько человек работает на тебя и сколько ты украл у Русни. Он видел пацана – у него чеченские милиционеры убили отца, он надел пояс шахида, пошел, чтобы подорваться, но убили и его, он не успел. А на следующий день пришел его десятилетний брат и сказал, что он хочет пойти и покарать убийц отца и брата, и пусть Аллах дарует ему шахаду, чтобы он мог встретиться с отцом и братом, а их убийцам – геенну. Они не говорили про Грозный как столицу Кавказа – это любил повторять его отец – они говорили про целый мир, где не убивают, не крадут, не предают, где все живут в мире и ладе, потому что молятся одному Аллаху и страшатся единственно Его наказания. Иса знал – отец рассказал, да и документы он видел, что к финансированию ваххабизма имеют отношение китайцы, пакистанцы, монархии стран Ближнего Востока – он знал это, все-таки общение с отцом много ему дало. Но он видел и то, что вот эти самые люди, которых он должен предать по приказу отца, что они его друзья, что они верны и искренни в своих словах и делах. Что они – настоящие.
Тогда он решил предать отца. И – предал.
Азербайджан, Баку, Истиглалиат, 19
Оперативное совещание
27 июля 2015 года
Президентский дворец в Баку, расположенный на Истиглалиат
[57]
, 19, представлял собой нечто среднее между средневековым замком, дворцом турецкого падишаха, мавзолеем Ленина и зданием обкома партии. Совершенно безумная архитектура, но азербайджанцы почему-то считали это здание красивым… впрочем, наверное, они считали это здание красивым исключительно из-за того, кто там работает. Ведь работали там и в самом деле достойные люди.
Конечно, на совещании присутствовал и руководил президент. Отец нации, так называли его отца, но в последнее время этому определению все больше и больше соответствовал и сам Ильхам. В восточных странах демократия не приживается, здесь потребна автократия. Но автократия бывает разной. В Тунисе президент-автократ женился на парикмахерше, годившейся ему в дочери, а у супруги было десять братьев по фамилии Трабелси, и эти десять братьев подмяли под себя все мало-мальски доходные бизнесы в стране. А потом, в одиннадцатом, произошла революция, и президент вместе с братьями и своей супругой едва успел унести ноги, а кто-то и не успел, а потом произошла еще одна революция, уже исламская, и сейчас в Тунисе была гражданская война. В Азербайджане нельзя сказать, что президент и его семья были бедны, нет, но в то же время они не подъедали страну, как кролики морковь на грядке, они делали все для привлечения инвестиций и развития бизнеса в стране, и собственные деньги они тоже вкладывали в основном в Азербайджане, в стране были богатые и очень богатые люди, и далеко не все принадлежали к президентскому клану. Условие было одно: богат – не вмешивайся в политику, а вот в экономике Азербайджан встречал инвесторов порядком и режимом наибольшего благоприятствования, в результате в стране, которая считалась провинцией Советского Союза, к пятнадцатому году рост ВВП обеспечивался на уровне китайских 10–12 % годовых, сам валовый внутренний продукт составил 215 % от уровня 1990 года, бакинский Сити превосходил и московский, и грозненский. Более того, некоторые компании, торгующие по Среднему Востоку, а после государственного переворота и некоторые крупные турецкие компании перевели свои головные офисы именно в Баку. Начав как младший партнер Турции и как объект для геополитического поглощения, две тысячи пятнадцатый год Азербайджан встречал как довольно благополучная автократия, чем-то похожая на монархии Персидского залива, но по уровню образования населения (советский задел), по количеству сложных промышленных производств (тоже частично советское наследие), по уровню национальной и религиозной терпимости их однозначно превосходящая. Бывшему члену Политбюро ЦК КПСС, бывшему первому заместителю Председателя Совета министров СССР Гейдару Алиеву удалось на маленьком осколке бывшей советской империи построить едва ли не идеальный симбиоз западного и восточного государства, а его сын Ильхам не только не промотал скопленное отцом – но и приумножил.
