Сотник не ответил — контрабандисты, бандиты всякие, как припрет, еще и не такое скажут. Навидался.
Тенью скользнул из-за костела Певцов.
— Чисто. В подвале — тонны три. Если не больше.
Велехов прикинул.
— Грузим этих! Живее!
— А ну — встать! — рыкнул Певцов, поддал одного ногой, тот взвизгнул, как баба.
Сотник повернулся, достал фонарь, надел красный светофильтр, мигнул несколько раз — Чебаку и Соболю. Чебаку — немедленно сюда, Соболю — быть готовым…
Через несколько секунд подскочил Чебак — прятаться было незачем, и он перебежал прямо через площадь, не таясь.
— Помоги с погрузкой! — сотник был немногословен. — Певец, как закончишь, запри подвал в костеле. Будто все сделали — и уехали.
— Есть!
Сам сотник прошел к кабине, держа пистолет наготове, распахнул дверь — чисто! Нет никого. Сама кабина — удобная, даже со спальным местом. Оружия, конечно же, нет — им через посты, а потом по дорогам ехать, оружием светить не годится.
Легко запрыгнул в кабину — гражданская машина, садиться проще, чем на БТР. Коробка обычная, механическая, ключи… нет ключей.
Зараза…
Выскочил из машины, едва не столкнувшись с Чебаком.
— Погрузили, — не дожидаясь вопроса, доложил он.
— Добре. Пошмонайте по карманам, ключей нет.
Ключи нашлись быстро — тот, кто уронил на ногу канистру и сейчас мучился болью, был водителем, а грузил сам — для скорости.
— Стрелять только в самом крайнем случае, — напоследок дал напутствие сотник тем, кто оставался в кузове, сидя у самого борта, на пленных — один трассер и костром полыхнем.
— Есть, — досадливо отозвался Певец, которому совсем не нравилась идея ехать в кузове, сидя на бочках со спиртом. Но приказ есть приказ.
— Вот так…
Машина завелась с первого поворота стартера, сотник аккуратно снял стояночный тормоз, выжал сцепление, врубил передачу и медленно, стараясь не слишком шуметь двигателем, тронулся, объезжая площадь по кругу…
— Фары здесь где?.. — спросил он сам себя.
Нашел, включил — узкий, неяркий световой поток разрезал тьму, на фарах у машины стояли армейские маски. Видно было хреново.
— Да и бис с ними! — выругался сотник, выключая фары и опуская на глаза ночной монокуляр. Машину с прибором ночного видения он последний раз лет пять назад водил — но в этом нет ничего хитрого, только ехать потише. Лощеные польские домики плыли в зеленой мути прибора…
Тормознули их на дороге километрах в десяти от села. Пост казаки организовали справно — за поворотом дороги, причем поворотом глухим, непросматриваемым. Если не знаешь, что там пост, — влетишь и развернуться не успеешь. Едва большой, тяжело груженный «ФИАТ» на малой ввинтился в поворот, как луч прожектора безжалостно высветил его, а из мегафона металлически громыхнуло:
— Стоять! Заглушить двигатель!
— От бисовы дети! — выругался сотник, прожектором ему резануло по глазам и капитально засветило ночник, отчего в глаза как песком сыпануло. Это ладно, пройдет, а вот если матрица ПНВ не выдержала перегрузки…
ПНВ — вещь дюже дорогая…
— Выходить из машины с поднятыми руками!
Сотник осторожно открыл дверь, выбрался наружу, подняв руки.
— Свои, браты казаки! Велехов с Донского! Сектор Ченстохов!
— У них оружие! — крикнул кто-то за стеной света.
Прожектор погас.
— Отставить!
Двое с оружием подошли к машине.
— Огнев, ты, что ли? — спросил сотник.
— Я. Ты пошто по команде не доложил? Могли бы и врезать.
— По команде доложишь, результата не будет. Информация как сквозь решето текет.
— Взял? — Огнев кивнул на машину.
— Взял. Тонн пять с лишком.
Огнев присвистнул.
— Богато.
— Так и ты не зевай, казак. Там, под костелом, — подвал, в нем еще тонны три спирта. Как раз «Выстрелом» твоим и вывезешь. Давай, бери машину и вперед, мы пока на пост встанем. Я тебе Чебака дам, он покажет.
— Так мы ж и зараз! — обрадовался Огнев.
03 июня 2002 года
Персия
Голубой дворец
На самом деле этот дворец назывался как-то по-другому, но все звали его «Голубой дворец». Голубой — потому что крыша его была изумительного бирюзового цвета.
Сам дворец находился почти в центре Тегерана и был на удивление небольшим. Никакого сравнения с роскошными русскими дворцовыми комплексами, типа Царского села или Константиновского дворца. Он был даже меньше, если считать только основное здание, чем дворец Воронцовых на Черноморском побережье.
Но отделан дворец был и изнутри и снаружи просто великолепно…
Снаружи — превосходная филигранная резьба на стенах, роскошные двери из черного дерева с отделанными золотом ручками, бирюзовая крыша, почти сливающаяся с распахнутой настежь синью неба. Внутри — золото, мрамор, черное дерево, парча с золотым шитьем. Картины великих мастеров, в основном европейских — на стенах, явно подлинники. Не хватало только знакомого запаха «русской кожи»
[79]
, а так — закроешь глаза, и можно представить, что ты в московском или екатеринбургском дворцах Его Величества.
Дворец стоял посредине прекрасного парка, с каштанами, с подстриженными британскими газонами, с кустами, с асфальтированными дорожками. Парк занимал не меньше гектара площади.
Придворных рядом с дворцом было немного, на удивление все — в строгом, неприметном, европейского покроя платье
[80]
, мой фрак смотрелся даже слишком роскошно и дорого. Ни одного человека с бородой, зато у некоторых небольшие, аккуратные усики — подражание Их Сиятельству. А так — все, как и должно быть при дворе владетельного монарха.
Марина умудрилась одеться довольно прилично, на европейский манер, даже цвет ее платья гармонировал с цветом фрака, который сшил мне старый портной Хаим, просидев над ним всю ночь. В машине она держалась молодцом, но было заметно, что она волнуется. Явно — не из дворян, и для нее это появление при дворе — первое.
