Вполне возможно, что аэропорт назвали в честь брата Аллена Даллеса — Джона Форстера Даллеса, служившего стране на посту Госсекретаря САСШ. Но это не особо важно — достойный род, достойные люди.
Старик прилетел в Вашингтон прямым рейсом из Мадрида, рейсом британской авиакомпании «Бритиш Эйруэйс». Эту авиакомпанию он выбрал не по причине патриотизма, а по другой, гораздо более прозаической, — проще было списать командировочные. Самолетом был «Боинг-747», и большей частью в нем летели отпускники-американцы, выбравшиеся на две недели в старушку-Европу и теперь возвращающиеся домой. Именно поэтому большую часть самолета переделали под туристический класс — нечто среднее между первым и экономическим. Американцы вообще очень непосредственный и простой народ — поэтому в течение всего долгого ночного перелета через Атлантику кто-то шумел, дети то и дело сновали по проходу в туалет, а у старика разболелась голова и пропало настроение. Да… это тебе не «Веселый Роджер» — рейс «Лондон — Вашингтон», который пустили после того, как отменили полеты «Конкордов» из-за топливной неэкономичности, и в котором не протолкнуться было от чиновников…
Международный аэропорт Даллеса построили по новой моде — не как аэропорт, а как причудливое скульптурно-архитектурное сооружение, крыша которого представляла собой нечто вроде застывшей волны. От основного терминала шли ответвления, «потоки» — что-то вроде длинных застекленных коридоров, расположенных как раз на высоте посадочных люков самолетов. Все обходилось без трапов — самолеты просто подъезжали к этим потокам, выдвигалась «гармошка», и пассажиры переходили из самолета прямо в здание аэропорта. Очень удобно, если не считать того длинного пути, который приходится проделывать с сумками.
«Бритиш Эйруейс» обслуживалась в относительно новом «коридоре Е» вместе с самолетами канадских, мексиканских и римских авиакомпаний. Этот же терминал был ближе всего к линии легкого метро, но старик проигнорировал его. Для задуманного ему требовалась машина.
Честно пройдя вместе с гомонящими американцами по всему коридору, он вышел к таможенным постам. После террористических актов 9/10 в Северо-Американских Соединенных Штатах наблюдалась настоящая истерия относительно обеспечения безопасности полетов. Везде — по залам, у таможенных постов шлялись «воздушные маршалы», выделить которых в общей толпе было не так уж и сложно: старик насчитал пятерых и бросил. В конце концов, у него не было оружия, он не вез ничего запрещенного, да и опасности не представлял, хотя бы потому, что вышел из самолета, а не стремился попасть на его борт. Хотя насчет опасности… опасность бывает разная, и в каком-то смысле старик и те бумаги, которые он привез в потертом кожаном несессере, были смертельно опасны и для этой страны, и для всего мира. Однако служба безопасности аэропорта и служба воздушных маршалов САСШ интересовалась вполне конкретной опасностью — психами с троцкистскими идеями в голове и ножом для резки картона
[121]
среди носильного багажа. Против той опасности, которую представляли собой идеи, записи и документы старика, они не боролись, да и никто здесь не боролся. Демократия. Свобода мысли и слова.
Выйдя в главный терминал, формой напоминающий лошадиную подкову, старик огляделся. У таможенных постов уже выстроились очереди — с детьми, с сумками — североамериканцы всегда очень основательно подходят к вопросам отдыха. Вздохнув, старик пристроился в хвост той очереди, которая показалась ему короче.
Очередь шла медленно — после тех же «событий» проверяли все предельно тщательно. Североамериканцы ничего не делают обычно, либо спустя рукава, либо — со всем усердием. А тут еще полно сумок, и вещи, накупленные североамериканцами в Европе, часть из которых подлежала обложению пошлиной. Надо составлять декларации, а это мало кто умеет без посторонней помощи. В общем, когда очередь дошла до старика, он уже вспотел и устал.
Хорошенькая молодая негритянка в форме Таможенной службы САСШ вопросительно взглянула на него.
— Это весь ваш багаж, сэр?
— Да.
— Прошу вас открыть…
Вместо ответа старик молча положил перед ней британский дипломатический паспорт в темно-зеленой обложке.
Негритянка стушевалась, вызвала старшего смены и что-то затараторила ему. Хоть английский и американский языки считают почти синонимами, на самом деле это не так. Из того, что сказала эта негритянка-таможенница, старик понял чуть больше половины. Видимо, имел значение и ее акцент, сильный и необычный, старик так и не смог определить, откуда она родом.
Прихватило… То ли из-за жары, то ли из-за усталости, то ли из-за нервов — сдавило грудь. Старик полез за таблетками, принял одну, жадно хватанул спертый воздух.
— Сэр, что с вами? Вам плохо? — всполошились таможенники.
— Нет, нет. Все нормально…
Посеревшее лицо старика испугало старшего таможенной смены не на шутку. Если этот британский дипломат тут грохнется в обморок… из-за того, что эта глупая как пробка Латиша не пропустила его сразу… если потом пойдут разговоры… так можно и работы враз лишиться, а в деле такое напишут…
— Прошу вас, сэр. Вам помочь?!
— Нет, нет. Все нормально, — повторил старик.
Виза не требовалась, у Британии и Северо-Американских Соединенных Штатов не было визового режима — но ручную кладь проверить все же стоило, и еще был карантин — проверяли на предмет наличия продуктов питания, запрещенных ко ввозу в САСШ. Старший смены выхватил из череды сумок кожаный несессер, протянул старику.
— Все нормально, сэр? Может, вам все-таки помочь? В аэропорту есть врач.
— Нет, не надо.
— Тогда добро пожаловать в Северо-Американские Соединенные Штаты, сэр.
Пройдя таможню, старик огляделся — и среди десятков свисающих с потолка плакатов и рекламных щитов нашел нужный ему, черно-желтый. Совсем рядом, и это хорошо — старик знал, что ему нужно на воздух…
За стойкой международной прокатной компании «Херц рент-а-кар» стояли девушки, почти все — негритянки и явные латиноамериканки, возможно, бежавшие от эскалации войны на родине. В стране стало слишком много негров, мексиканцев и совсем не оставалось старых добрых WASP. Хорошо, что очередь перед стойкой была совсем небольшая, и обслуживала своих клиентов компания «Херц» не в пример быстрее таможни…
— Да, сэр… — с отчетливой вопросительной интонацией спросила старика одна из девушек, когда до него дошла очередь.
— Мне нужно что-то небольшое… — сформулировал старик, — неприметное. Ровно на восемь дней…
Вообще-то он собирался здесь пробыть максимум два дня. Но тем, кто потом будет проверять, а старик не сомневался, что проверять будут, стоит запудрить мозги и добавить им пищи для размышлений.
